Сказки на ночь. Сборник новелл Елена Виг

Алексей шел домой и думал о том, как здорово будет укрыться от этого пронизывающего ветра, несущего то ли снег, то ли град, то ли просто дождь, замерзающий на лету в острую ледяную крупу, неприятно бьющую прямо в лицо. Когда утром он выезжал из дома на своей машине, то не думал, что ему придется возвращаться на автобусе, но машина забарахлила. Он отвез ее в ремонт, ребята не успели ее сделать и попросили оставить до завтра. Одет он был не по погоде, а та, как назло, испортилась, и сейчас он мечтал об одном: оказаться дома, затопить печь, поставить на нее кастрюлю с картошкой, чайник, выпить чего-нибудь горячего, съесть булку с колбасой, которые он только что купил в магазине у автобусной остановки, и лечь спать.

Он уже шел по своему дачному поселку, когда увидел маленькую девочку лет шести, которая выбежала с его улицы с диким ревом. Она мчалась, не разбирая дороги, и кричала то ли «мааама», то ли просто «аааа». Лаял его пес Вулкан, и Алексей подумал, что это собака напугала девочку, но он знал, что Вулкан сидит на короткой цепи, калитка закрыта. Значит, что-то случилось. Он преградил девочке дорогу и перехватил ее свободной от сумки рукой.

– Стой, ты что кричишь?

– Мама, мама! – ребенок ничего членораздельного не мог сказать, только пальцем показывал куда-то в сторону его дома и рыдал еще больше.

Алексей бросился бежать туда, куда показывала девочка, а та побежала за ним, хотя ей было не поспеть за взрослым высоким мужчиной. Свернув в свой переулок, Алексей увидел, что на соседнем с ним участке стоит маленькая красная машина, калитка открыта, дверь в дом тоже приоткрыта, и через нее пробивается дым. Пожар? Но огня не было.

Алексей распахнул дверь и шагнул в комнату, наполненную дымом. На полу лежала женщина без сознания. Он подхватил ее и понес к выходу. Все, что происходило дальше, было как во сне: звонок в скорую, объяснение, куда нужно приехать, женщину на руки, ребенка отогнать, чтобы не мешалась, и с этой, на удивление тяжелой для такого изящного существа, ношей обратно в сторону шоссе. Он слышал, как разорялся Вулкан, почувствовавший неладное, и подумал, что хорошо, что пес на привязи, а то бы еще он болтался у него под ногами, мало ему девочки, которая, правда, уже не ревела, а только всхлипывала и пыталась не отстать от него. Со скорой он повстречался метрах в двухстах от шоссе, передал им женщину и объяснил, что случилось.

Надо было ехать в больницу, но что делать с ребенком, который стоял около машины и молча смотрел, как мать грузят в скорую помощь, и размазывал чумазым кулачком слезы по щекам.

– Иди сюда, со мной поедешь, – приказал он девочке.

Та послушно протянула к нему обе руки, Алексей поднял ее и посадил рядом с собой.

– Только давай, без воплей, ладно?

Девочка кивнула.

– Тебя как зовут-то?

– Ника, – голосок еле слышный, расширенных от ужаса глаз не спускает с матери и врачей, которые прилаживают к ее лицу кислородную маску и вводят в вену иголку.

– А я – Леша, – зачем-то сказал Алексей. Такое церемонное знакомство было явно не ко времени, но он просто не знал, что еще сказать.

Доехали быстро – вечер, машин мало – женщину увезли куда-то внутрь больницы, а им велели ждать в приемном покое. Алексей смотрел на девочку, которая нахохлившись, как маленькая птичка, сидела на краешке стула, и думал, что он будет делать, если женщина вдруг умрет.

– Нет, нет, нет, – говорил он себе, – Это невозможно, такая молодая…

Но страх холодной цепкой лапой сжимал его сердце, не давая глубоко вздохнуть. Наконец вышел доктор и направился в их сторону.

– Вы приехали с угоревшей? – спросил он.

Алексей кивнул.

– Откачали, жить будет, – доктор был уставший, глаза красные от недосыпа. – Муж?

– Нет, сосед.

– Ладно, – врач кивнул – Пошли, заполним бумаги.

Девочка оказалась толковой. Сказала, что мать зовут Маша, фамилия Зайцева, сколько лет не знает, что жили в Москве, теперь будут жить здесь. Алексей назвал адрес, оставил номер своего телефона. На него навалилась такая усталость, что он еле дотащил ноги до такси. Едва они отъехали, его телефон зазвонил.

– Ваша больная плачет, про ребенка очень беспокоится, – сказала медсестра.

– Скажите, что с ребенком все в порядке, она со мной, я за ней пригляжу.

Они ехали домой, рядом с ним сидел чужой ребенок, о котором он теперь должен был позаботиться до возвращения матери.

Из такси они вышли не рядом с домом Алексей, а, чуть не доезжая, на углу, около дома его соседки Веры Степановны. Алексей открыл калитку, и они с Никой прошли на крыльцо. Второй раз стучать не пришлось. Вера Степановна открыла сразу и бросилась к Алексею, бормоча «Слава Богу, Слава Богу!».

– Да ты что, Вера Степановна? Что стряслось то? – не понял Алексей.

– Как что стряслось? Я уже думала, что тебя похитили!

– С чего вдруг?

– Вулкан все лаял, никак не переставал, я вышла посмотреть, что случилось, может, в дом кто лезет. Смотрю, калитка закрыта, а сумка твоя с продуктами валяется в кустах. Что я, по-твоему, должна была подумать? Утром собиралась в полицию идти заявлять.

В этот момент она увидела девочку, которая тихо стояла за широкой фигурой Алексея.

– А это кто такая?

– Это Ника, Ника Зайцева. Да ты нас в дом впустишь?

– Ой! – Вера Степановна всплеснула руками – входите, что ж это я!

Они разделись, сели за стол под абажур, и Алексей в двух словах рассказал, что случилось этим вечером. Ника молчала, только с интересом оглядывала полутемную комнату.

Вера Степановна слушала и одновременно доставала из буфета сахар, конфеты, печенье, хлеб.

– Ты сумку мою забрала? Там колбаса была.

– Да сумка на кухне стоит, пойди, принеси.

Они стали пить чай с бутербродами, Вера Степановна все подкладывала Нике на тарелку то колбаску, то сыр, то печенье.

– Значит, Никуся, вы с мамой теперь с нами тут жить будете? – осторожно спросила она.

Девочка кивнула.

– А папа? Он тоже будет?

– Нет, папу убили, – сказала девочка и потянулась за еще одним печеньем.

– А папу-то Валерой звали? – спросила Вера Степановна после долгой паузы, во время которой взрослые смотрели друг на друга, потеряв дар речи, а ребенок уплетал печенье и запивал его чаем с молоком.

Ника кивнула. Картина прояснялась. Валеру Зайцева, хозяина соседней с Алексеем дачи убили, по какой-то причине его жена и ребенок переехали сюда жить, видимо, в Москве все потеряв, кроме маленького красного дамского автомобильчика, совершенно не пригодного для местных дорог. Маша к такой дачной жизни совсем не приспособлена. Ее Алексей никогда раньше не видел, хотя Валера с дружками и девицами иногда сюда наведывался – шашлык, пиво… Погудят и уезжают, никогда больше, чем на одну ночь не оставались. Печку топить не умеет, вот и устроила дым коромыслом. Хорошо хоть, что жива осталась.

– Вера Степановна, я тебе Нику оставлю, а то мне завтра в восемь на объекте нужно быть? К маме ее я заеду, проведаю, посмотрю, как там дела.

– Конечно, оставляй, я и сама хотела тебе это предложить. Я ее сейчас спать уложу, а ты иди, не волнуйся.

Алексей шел по поселку вслед за собакой, которая, просидев весь день на цепи, теперь наслаждалась свободой и близостью хозяина: то убегала по ночным, улицам, скупо освещенным единственным на весь квартал фонарем, то возвращалась к нему и, подпрыгивая, пыталась поймать его взгляд. Но хозяину было не до Вулкана. Он шагал, глядя под ноги, и пытался представить, какая беда могла привести вдову с ребенком-дошкольником в это богом забытое место в конце октября и заставить жить в доме, совершенно не пригодном для зимы. У Зайцевых был стандартный щитовой домик, построенный еще в середине 70-х, практически не утепленный. Печка в нем была больше для красоты и понтов, чем для обогрева.