– Холли, молчи и ничего не говори, кроме «здравствуйте» и «да, мэм», – предупредила её Пруденс, прежде чем шагнуть за ворота. Но девочку предупреждать и не стоило, она всегда молчала в присутствии чужих людей. Пруденс толкнула калитку и вошла, осматриваясь. Подъездная дорога шла полукругом от ворот, огибая зеленую лужайку. Перед трехэтажным домом из серого камня, прямо напротив центрального входа стоял круглый фонтан, в котором плавали кувшинки. Пруденс свернула с широкой дороги на узенькую, ведущую к задней двери дома, куда и положено было заходить слугам. На заднем дворе лакей выбивал ковер, женщина ощипывала птицу. Как только Пруденс подошла, оба прекратили свою работу, поглядев на девушку с ребенком.

– Здравствуйте, я Пруденс Перри, могу я увидеть миссис Белл?

– Сейчас я позову её, ждите тут, – сказал лакей и положив хлопушку, ушел в дом.

– Спасибо.

– Так ты, значит, та девушка, которую рекомендовала Дебора? – женщина вернулась к своей работе, ловко и быстро ощипывая перья с птицы. Рядом с ней стояло ведро, из которого шел пар, перья падали в корзину рядом с ним, некоторые улетали в ведро. – Я Эмма Хатчинс, помощница нашей кухарки, миссис Брукс.

– Приятно познакомиться, мисс Хатчинс. Да, это мы, – Пруденс слабо улыбнулась. – Мы проделали такой длинный путь, надеюсь, место младшей горничной еще никем не занято, – с надеждой в голосе продолжила Пруденс.

– Да, рук у нас тут не хватает.

Дверь, за которой скрылся лакей открылась, первой вышла женщина в черном платье и плотном белом фартуке.

– Здравствуйте, меня зовут миссис Белл, я экономка, а вы Пруденс? Пойдемте в дом. – женщина окинула взглядом Холли, до сих пор не проронившую ни единого слова и развернувшись на каблуках и бодро направилась внутрь, не оглядываясь. Пруденс перехватила сумку удобнее, поспевая за ней и не оглядываясь на Холли, которая тоже не отставала. – Миссис Каннингс очень строгая женщина, она внимательно следит за чистотой в доме и внешним видом горничных, я тоже не терплю нерях и грязнуль. Это касается и девочки. Дети любят пачкаться и нести грязь в дом, она будет грязной, то мне придется наказать вас обеих. Мистер Каннингс был весьма беспечен, когда решил взять вас на работу опираясь только на слова вашей подруги. Она трудолюбивая женщина и поэтому хозяева рискнули. До тебя здесь работала Агнес, она любила приложиться к бутылке, переживала из-за своих оспин на лице. В очередной раз напившись, она упала с обрыва. Но у тебя таких проблем нет, верно?

– Мистер и миссис Каннингс не пожалеют, уверяю вас, миссис Белл. Я люблю трудиться и никогда не пью. А Холли скромный и тихий ребенок. Она может помогать судомойке или мне…

– Это уже я решу. Сколько тебе лет, Холли?

– Семь, миссис.

– Где отец девочки, сколько вам было, когда вы родили?

– Я вдова. Мне было семнадцать, миссис Белл.

Миссис Белл хмыкнула, но больше ничего не стала говорить. Пруденс из письма подруги знала, что её взяли с её слов с условием, что выплатят жалование только если Пруденс оправдает ожидания и будет усердно работать. Остаться без денег за целый месяц – хозяева вполне могли так поступить, если не хуже – выгнать обеих и дать им дурные рекомендации. Такое случалось сплошь и рядом, и служанок, не угодивших хозяйкам выгоняли везде, а после жаловались, что хорошую прислугу нигде не сыскать. Ребенок мог бы стать препятствием при устройстве в дом, но миссис Каннингс разрешила: Холли вполне могла скрести пол и помогать мыть посуду. Пруденс тоже была уверена, что судомойка ни за что бы не отказалась от помощи.