Купавушка девица была шустрая, всё у неё спорилось и ладилось, всё с песнями да шутками да прибаутками. А затейница была такая, много чего от бабки-знахарки переняла. Утром коровку в стадо выгонит, в лесок сбегает, травок да кореньев соберет. В огороде похозяйничает, муж проснется – на стол накроет. И так весь день крутиться, то там её видят, то там. Всегда весёлая, всегда приветливая. Стали люди замечать, что свекровь со свекром болеть перестали да на старость свою пенять. А как праздник большой был, так вообще плясать пошли, словно молодость к ним вернулась. Ну а Млад да Купавна всё краше да здоровее. Деток народили, уже семеро по лавкам, а им и этого мало. Избу себе новую поставили, коровок да лошадок прикупили. Смеются да радуются, в шутках да прибаутках живут. Позавидовала им соседка Люта. Хоть девка она была молодая, да злючая, да колкая, ни с кем в ладу не была, то одна хворь, то другая к ней привяжется. Замуж не брали, да и смотреть на неё не пытались. Вся прыщавая да гнилью пахла. Решила следить Люта за Купавной. Где какую травку та собирает, какой веник муженьку в баньку дает, да и чем стариков своих кормит да подчевает. Как ни старалась, не смогла понять, в чём хитрость Купавушкина. Маялась-маялась Люта, да решила в глаза спросить, как так всё получается, что старым людям здоровье возвращается, хвори проходят, да молодость вспять вертается.

– «Нет тут секрета особого, в нашей околице все знают, что серебряная вода во многом помогает». – в своей манере светлой Люте ответила, да продолжила подробнее, раз интерес такой:

«Мне монетка серебряная от матери досталась. А ей от её матери, а ей от её, а той от её пробабки. Та пробабка вдовой была, когда беда случилась в деревне. Пожар большой был, и погорела деревня вся. Только храм и остался. Нашёлся добрый человек, подал ей эту монетку. Он и деревню помог отстроить. Так что моя прородительница сохранила эту монетку и научила, как серебряную воду делать лечебную. Да и много других секретов по роду нашему ходит, как мужа купать, да как свекра похвалять, как свекрови угодить и самой не битой быть».

– «Да», – говорит Люта, – «может, поделишься хоть одним?»

– «От чего не поделиться. Возьми колодезную водицы, положи в неё серебра. Да поставь на ночь на окошко, так чтобы Луна своим светом её освещала. А поутру пей водицу да умывайся. Она и подсобит во многих делах, да от хвори излечит».

Замолкла и с искренней улыбкой Люту рукой подзывает, чтобы только её уши слышали самый главный секрет.

Та наклонилась, а Купавна и шепчет:

«Всё надо с любовью да с чистою душою делать».

Время прошло, Люту стали по-другому величать – Любушкой да Любавушкой. Она словно другой стала. Всех привечает, добра желает, похорошела, выпрямилась, от хворей избавилась. Да замуж вышла.

А всем говорила, что серебряная вода ей помогла, а про секрет Купавны молчок.

Жил-был в деревне мужик Никодим. Ростом не велик, голова как котелок гладкий, ни бородёнки, ни усиков. Жил себе да бед не знал. Ни за что не отвечал, что хотел, то и делал. Пообещает соседу помочь забор поправить, а сам на рыбалку пойдет. Скажет, возьму топор на денек, так годами не отдает. А еще повадился то молока, то хлеба в долг брать, аль еще требу какую, так и так же не возвращает. Так и жил. Как по их деревне ложкарь ходил да ложками торговал. Товар знатный у него был, ложечки одна к одной, все гладенькие да ровненькие, а кому надобно, так и резьбу положит. Кто захочет кленовую, а кому потребно, так и ореховую смастерит. Какую хошь: хоть липовую, аль осиновую, аль ольховую. На любой вкус, каждому смог угодить. Подошел Никодим к ложкарю, говорит: «А сделай-ка мне такую ложку, чтобы всегда до краев полна была. Сяду, к примеру, кашу есть, а в ложке с гоооорочкой. Съем, а в ней опять до краев набрано. Сможешь?»