К полудню стопка блинов по высоте не прошла бы во вход в пещеру, в каковой, прибранной семью шустрыми гномами, – по серебряной монете каждому и три менеджеру Белоснежке – царили чистота, уют и огромный круглый стол, который вышедший некогда с похмелья на бой король Артур случайно прихватил вместо щита.

Гости запаздывали. В ожидании их Змей Горыныч занялся давно требовавшими внимания делами: завершил инвентаризацию южного сектора сокровищницы; выслал письменное согласие на бои, заявленные до конца квартала, с занесением дат и условий в календарь; прополол методом выжигания заросли ядовитого плюща в облюбованных для уединённых посиделок кустиках.

Наконец, на дороге заклубилась густая пыль, а в недрах её полилась витиеватая русская речь, проклинающая дорожных работников. Задрожала земля, застонала. Один за другим подъехали к пещере и спешились с коней богатырских Илья свет Муромец, Добрыня сын Никитич и Алёша может быть Попович. Встали рядком, но внутрь не заходят, к столу не идут; с ноги на ногу переминаются, шлемы в руках теребят.

– Слышь, Горыныч, – хрипло начал Муромец как старший по званию, – получили мы от тебя «приглашение на званый ужин при свечах», приехали добровольно, смягчения просим… Если это ты из-за Василисы осерчал, Микулишны то есть, так я ж не знал, что её князь Киевский тебе нарочно подсунул. Моё дело богатырское, подневольное: сказали спасти девицу, я и спас. Ну, не знал, что меч-кладенец, с которым она удрала, не казённый, а твоим дедом выкованный…

– А насчёт письма от казаков перед Куликовской битвой, – вступил Никитич, – так мы тоже не виноваты. (Остальные согласно закивали.) Оно вовсе не тебе было писано, а Турецкому Султану, и вся ругань в нём тоже ему предназначалась. Лихо Одноглазое, чтоб ему и вторую зенку потерять, адресата перепутал. А мы тебя в профсоюзе нашем исключительно на Вы именуем, как достояние эволюции!

– И вообще, мы… мы… – голос Поповича предательски дрожал. – Мы невкусные. Неурожай на Руси-матушке, ни тебе витаминов, ни карбогидратов. Одна клетчатка и осталась, да и то крупнозернистая.

Послушал Змей такие речи, посмеялся в три глотки:

– Верно молвит пословица: сила есть – ума не надо. Я вас не начинкой звал, а гостями, на блины. Чтоб по собеседнику каждой из трёх голов было. Проходите да присаживайтесь, пока не остыло. Сам пёк!

И сидели они и ели, и пили, и в карты на принцесс играли. И было им хорошо, чего и вам желаем.

Змей Горыныч-Младший, напевая, выбрался из горноозёрного бассейна, прошёлся по спине и крыльям махровым полотенцем, удобно устроился в массажном кресле, набил трубку и, с вожделением сделав первую затяжку средней головой (правая и левая бросали курить), притянул к себе «Каталог фигур высшего пилотажа». Неплохо для прохладного сентябрьского утра, совсем неплохо. «Переворот Иммельмана» – галочка! «Пикирование» – галочка! «Спираль» – галочка! «Штопор». Ну вот, так и знал, что что-то упустил.

В недрах пещеры раздался характерный удар падающего, заключённого в доспехи, тела. Следом за ним донёсся мерный гул. Он не прогадал, зачисляя Ягу на штатную должность уборщицы. Бабка лихо летала по коридорам, заметая мусор в притороченный к ступе совок и в случае ЧП (чокнутых посетителей) оперативно оказывалась на месте.

– Горыныч! Лети сюда, родимый! Кажись, снова обморок!

Змей досадливо поморщился, но отправился на зов. О времена, о нервы! То ли дело при его отце. Что ни день – богатыри с рассвета перекличку устраивают, чтоб очередь на поединок сохранить. Не боялись издержек – потери коня там или живота собственного (регулярные потасовки, кстати, с основательными перед ними тренировками – отличный способ похудеть). Бояре регулярно нанимали урон соседям нанести или баньку в лютый мороз быстро натопить. Татары за улучшение генофонда – царевен белокурых – обозы с соболями присылали. Гномы золотишко подбрасывали за помощь в ковке. Принцессы, в девках засидевшиеся, штабелями на шеи вешались да среди скота краденного затесаться норовили. Сокровищницу из года в год расширять приходилось. А потом заразился Горыныч-Старший от мудрого Ворона птичьим гриппом да и отлетел в летописи. Пришёл налоговый инспектор, забрал треть наследства, через год ещё треть, потом ещё. Принцессы бросились на поиски других змеев (с обедневшими прекрасными принцами такое тоже случается); бояре поумнели, застраховали терема.