Она изумленно посмотрела на Бланшара. Тот улыбнулся, и кивнул.

– Пишите, Кира. Пишите ваш номер телефона.

Семен молча и сосредоточенно сопел, наблюдая за этой картиной. Зал вокруг тоже странно притих. Кира написала десять цифр и протянула блокнотик новому знакомому. Тот покачал головой.

– Нет, мне только листок. Оторвите, пожалуйста.

Она оторвала листочек, протянула ему. И вновь подняла со стола изящную игрушку, чтобы вернуть ее владельцу.

Новый знакомый ласково, но твердо отстранил ее руку.

– Я хочу, чтобы вы оставили это себе. Как новогодний презент. И позвольте мне выпить за вас. И примите еще вот это.

Он подозвал кивком головы официанта, стоявшего невдалеке, и показал тому винную карту, ткнув одну из строчек. Тот порозовел, вытянулся весь, как в строю на параде, только что каблуками не щелкнул. После чего метнулся в сторону и исчез за драпрями, что скрывали от взоров публики служебный ход.

– Вино сейчас принесут. Ваше здоровье, Кира! И ваше, Семен Андреевич.

Семен налился краской и словно вырос вдруг.

– Иван Ильич!! У меня нет слов!

– И не надо. Оставляю вас друг другу. До завтра, дорогая Кира. Я завтра вас найду, так или иначе. Желаю хорошего вчера.

Растерянная Кира сидела и смотрела – сначала на него, потом ему вслед. Потом она долго смотрела на блокнот. Принесли вино. Дорогущее. Итальянское. Бутылка чуть не в паутине. Открывать пришел метрдотель, официант не рискнул сам, а может, ему не доверили. Семен сопел, зал молчал. Молчал уважительно. Кира, наконец, отмерла.

– Сеня, он же золотой, – потрясенно пробормотала она.

– Кто? – ворохнулся Семен.

– Блокнот этот, дурья ты башка! Блокнот – золотой. Ну, или позолоченный. Футляр, я хочу сказать. И ручка эта – тоже. Но тогда металл, как минимум, серебро. Сеня, кто это был?

Семен нервно оглянулся.

– Кир, я тебе потом расскажу.

– Сейчас.

– Хорошо, сейчас. Но не здесь. Пойдем отсюда.

– А вино? Мы вино с собой возьмем? Он же его подарил.

Семен беспомощно посмотрел на метрдотеля, который все еще дежурил у их столика. Тот наклонил голову.

– Нет проблем. Сейчас велю закупорить и приготовить к транспортировке. Вы на машине или пешком?

– Мы пешком, – ответила ему Кира.

Метрдотель нахмурился.

– Его пешком нести нельзя? – сдвинула брови Кира.

Метрдотель вздохнул.

– Можно, но не нужно. Я вызову вам такси.

Она хотела что-то сказать, но он поднял руку в белой тугой перчатке.

– Это за счет заведения. И счет за вечер – тоже. Может быть, еще что-то… – он помедлил, – завернуть прикажете?

Кира вздернула нос.

– Мы не нищие. Спасибо за заботу.

А потом уставила локти на стол, сплела пальцы, оперлась на них подбородком и смешливо заметила:

– А теперь отправляйте нас быстрее, пока я не передумала.

Марк не вернулся в ресторан. Его ждали – он знал это, и он ждал этого праздничного обеда. Он любил бывать в «Bellissimo», но сейчас он желал только одного – оказаться как можно дальше отсюда. Он не сел за руль, хотя и был трезв. Он пошел пешком. Ему звонили – он не отвечал на звонки. Потом выключил звук в телефоне. Потом, наконец, позвонил сам одной из приглашенных, Эле, своей недавней пассии, с которой познакомился пару месяцев назад и еще не успел рассориться всерьез, и попросил не беспокоить его звонками и извиниться перед компанией.

– Ты заболел? – ошеломленно выпалила Эля. Она, собственно, хотела спросить – «Ты сошел с ума?», но воспользовалась иносказательной формой, а он, в свою очередь, тут же использовал ее оговорку, как подсказку.

– Да, – невозмутимо ответил он, – я заболел. Поджелудочную прихватило. И дышать что-то тяжело. Даже за руль садиться не рискнул. Сейчас дойду до дома и лягу.