Зоя долго пыталась разгадать секрет Алискиных шедевров. Они противоречили всему, чему ее учили в институте, но давали ровно тот эффект, который был необходим, эффект вовлеченности. Ты хотел стать участником того, что происходит. Тебе было нужно туда, сейчас, здесь, сразу. Все было лишним, кроме этого желания. Только оно одно и было важно. Как у Алисы так выходило, Зоя не понимала. Она долго считала это мистикой – вслед за всеми прочими – пока Алиса не открыла ей тайну.

Оказалось, что в самом начале своей карьеры дизайнера печатной продукции, в те самые девяностые, Алиса какое-то время проработала в подпольной конторе, выпускавшей порнографические журналы. Там креативной команде представлялась полная свобода – но с двумя условиями: а – результат, и бэ – быстро. При этом результат должен был сшибать с ног. Безоговорочно. И не через пять минут, а сразу. И делать тоже нужно было сразу. И быть готовым немедленно все поменять, если что-то вдруг шло не так. Никаких стилей, правил, подборок цветовых гамм, рассуждений о психологии – только результат, как удар под дых, неоспоримый и незамедлительный.

Школа, с точки зрения морали, была более чем спорной, но учила всерьез, и Алиса часто повторяла, что благодарна своим учителям. А Зоя, усердно перенимавшая все фишки и секреты, испытывала те же чувства по отношению к Алиске и была внимательной ученицей, очень талантливой и вдумчивой. А еще Зоя была великолепным организатором. Она была человеком, который думает «с конца», и это был редкий дар. Люди специально учатся этому – на тренингах, на коучингах, поглощая кучу литературы, а у нее он был врожденным. И открыла ей глаза на саму себя именно Алиска.

– Ты – человек-бритва, – сказала она ей. – Отсекаешь ненужное, выявляешь неправильное. Ты не знаешь как надо, но видишь как не надо. И у тебя нет рук. Понимаешь?

Зоя посмотрела на свои руки. Алиска засмеялась.

– Люди делятся на творцов, ремесленников, и бездарей. Ты – творец. Но не ремесленник. Иногда это совпадает, но чаще – нет. Микеланджело говорил, что создавая статую, он просто берет глыбу и отсекает лишнее. Вот у него – совпадало. Он видел, и он же и отсекал. А у тебя – ты видишь, а отсечь не можешь, потому что руки тебе не даны. И не потому что ты не можешь научиться, а потому что тебе неинтересна вся эта мелкая моторика, я же вижу. Тебе скучно. В современном мире дизайн это скорее сопромат, чем колористика. Это математика и компьютер. А тебе это неинтересно. Ты все время норовишь через эту кропотливую мелочевку перепрыгнуть. Ты – сокол, а не жук-ползун. В твоем варианте Микеланджело видит статую, но чтобы отсечь лишнее, он должен протелепатировать другим, тем, которые с лобзиком. Вот они – придут и отпилят, а он проконтролирует глубину отреза, скорость исполнения работы и начислит зарплату. В нашей сфере такой человек называется креативным директором. Он придумывает проекты, распределяет задания, и проверяет выполнение. Вот здесь твой талант видеть, как не надо, очень в жилу. Ибо это упорядочивание хаоса. Администрирование, другими словами. Дар редкий, но в обычной жизни приводит к успеху еще реже, чем встречается. Потому что в обычной жизни делать карьеру можно, только совершенствуя и демонстрируя как раз то, чего ты не умеешь – технические навыки.

– Кажется, я понимаю. Нельзя сразу прийти и стать директором.

– Точняк. Поэтому стандартный путь к успеху – не для тебя.

– И что мне делать?

– Ждать своего часа. А пока ждешь, делать все то, что тебя интересует – другими словами, просто жить и просто работать. И учиться. Всему, что попадается тебе на пути, всему, что судьба выкинет тебе на берег. Впитывать этот мир в себя и ждать, пока придет час, и ты сможешь начать отдавать долг. И если ты будешь последовательна, и не будешь роптать, он обязательно придет.