– Без моей воли чаща тебя не отпустит, уж поверь.

– Ах, вот как?! – голос девчонки сорвался от возмущения. – Выходит, ты намеренно не выпускаешь меня, принуждая к этому договору! Нечестно! Это же… шантаж!

– Так и есть. Я и не корчил из себя ангела. Не трепыхайся, человече. У тебя два пути: или сгинуть здесь, причем, очень мучительно, или принять мое расположение и… условие. Повторяю: тебе это ничем не грозит. Ззогн всегда держит слово. Решай!

«Вот же коряга трухлявая! Сам же заманил, заморочил, а теперь спасителя из себя корчит», – девчонка попыталась погасить гнев, привести мысли в порядок. – «Главный вопрос: что он потребует потом?».

Длинная молчаливая пауза…

Катя оглядывается на темные дремучие заросли, и вдруг понимает: вопроса «что же делать?» не стоит, все уже решено. Она либо погибнет в этих лихих местах, либо… пойдет на сделку. Выбор очевиден.

«Да-а, попала ты, подруга»…

Зло, не по-детски сплюнув, она выдавила:

– Хорошо, я согласна.

– Разумно. Иного и не ждал.

– Показывай путь.

Лесовик повелительно воздел лапу и тут же заросли справа от заплутавшей расступились, обнажив едва заметную прямую тропку:

– Ступай туда. Вскоре встретишь Синего. Он тебя проводит.

И откуда силы взялись? Не отвлекаясь более на разговоры, девочка чуть ли не бегом припустила по указанному пути.

В отсутствии многочисленных лесных препятствий шагалось легко, весело, да и тропка с каждой минутой становилась все шире…

– Боже! – Приметив под поросшим мхом валуном лесной родник, Катя прильнула губами к чистейшей живой влаге и пила, пила… Никогда процесс утоления жажды не казался ей таким до дрожи восхитительным.

Дальнейший путь показался совсем легким. Уже минут через пять лес стал заметно редеть, а еще через минуту путешественница увидела небольшую избушку, притулившуюся под сенью огромного раскидистого ясеня.

– Эй, есть кто? – Катя робко поскреблась в узкую дощатую дверь.

– Ага, – в проеме показался тощий парнишка лет пятнадцати: курносый веснушчатый нос, лохматые волосы цвета соломы и широкая приветливая улыбка, – ух… человек?

– Ну да, кто ж еще. Погоди, а ты сам не…

– Не суть, – хозяин сверкнул на нее синим взглядом, нервно хохотнул и церемонно шагнул в сторону, освобождая проход, – че в дверях застряла? Проходи. Голодная, поди?

– Еще бы!

– Меня Водимам звать.

– Может – Вадимом?

– Не, именно через «о», от слова «вода». Ладно, присядь пока, ща я накрою чего-нибудь.

Катя заворожено смотрела, как на простеньком деревянном столе без скатерти появляются исходящая паром отварная картошка, приправленная зеленью и маслицем, тонко нарезанное сало, блюдо только что поджаренных карасиков, душистый ржаной хлеб и запотевший графин ледяного кваса.

– Налетай!

Не заставляя себя просить дважды, девчонка с аппетитом набросилась на стряпню. Ух и оголодала она! Простая неказистая еда казалась пищей небожителей.

Паренек, почти не ел, больше пялился на неожиданную гостью, продолжая лучисто улыбаться:

– Да не торопись ты, еда не убежит. Осторожно, с рыбой, не подавись.

Десять минут, и на столе осталась только горбушка хлеба, да кости водоплавающих.

– Уфф, спасибо вам… гм… тебе.

– На здоровье. Ты как забрела-то сюда?

– Ты – Синий?

– Да. Это мое второе имя.

– Странное. Откуда оно?

– Этот цвет – символ стихии воды.

– Воды? А причем она…

– Скоро узнаешь, – подросток не отводил взгляда от гостьи, – ты так и не ответила: как попала в это место?

– Лесовик указал.

– Лесовик?

– Ну… как же… а, Ззогн, так он представился.

– Ахх, вот как… Желание обещала? – заметно помрачневший Водим не спрашивал – утверждал.

– Ага.

– Похоже, влипла ты, сестренка.