Ты её, чай, превзошла!

Кульбачиха: Помолчал бы уж, мерзавец!

Аль припомнить всех красавиц,

С кем ты тискался и тёрся.

Ведь домой под утро пёрся!

Кульбач: Надо было не вертаться?

Мог бы кое-где остаться.

Кульбачиха: Оставался бы навечно!

Кульбач: Чё тебе ответить встречно?

Подворье Еросима с заднего двора примыкало к двору мясника Ефтея, того самого «богатея», которого незадолго до этого поминали недобрым словом Северина и Ставрона. Сам Ефтей с женой Макарией и приятелем пимокатом Юстином были во дворе, когда со стороны соседей послышались крики Кульбачихи. Юстин в недоумении посмотрел на хозяев.

Макария: То Кульбачка в гневе снова?

Ефтей: Муж с женой ведь. Что ж такого,

Коль повздорят иногда?

Макария: В их почтенные года

Из-за ревности сражаться?

Спать уж порозень ложатся!

Ефтей: Ты в окошко подглядела?

Как им спать – семейно дело!

Я ведь тоже обозлюсь —

В дальней горенке валюсь.

Кульбачи, разделённые забором, продолжали словесную дуэль.

Кульбач: Верещи на всю окрестность!

Кульбачиха: Ты мою не трогай честность!

Ты свою давно растратил,

Опохабил, изнахратил.

Старики ругались, стоя по обе стороны местами разрушенного тына, пока особо не пытаясь сблизиться для более тесного выяснения отношений.

Кульбач: Защищаясь, атакую?

Расскажу щас, посмакую

Про твои, жена, проделки.

Не один хлебал с тарелки!

Всё моё отсутствие —

Время для беспутствия.

Ты в тот час одна лежала?

Мож другого ублажала,

Коль ослаблен был контроль?

Исповедаться изволь!

Нам подробность знать угодно!

Кульбачиха: Опозорил принародно!

Кульбач: Сам с позором тем живу!

Кульбачиха: Доберусь ведь, дед, порву

На три тысячи кусков!

Кульбач: Щебетливей голосков

Я не слыхивал досель.

Голосишь – как свиристель!

Кульбачиха: Хошь на драку натакáть?

Крена: Чтоб ты кинулась скакать?

Вроде как вниманье мужу?

Кульбачиха понемногу закипала. Метла из палки для опоры в любой момент могла превратиться в орудие возмездия.

Кульбачиха: Изукрашу всю наружу!

Кульбач: Во, какая першпектива!

До чего же ты ретива!

Но подобные прыжки

Всколопýчат нутрь кишки,

А тогда – конфуза жди!

Еросим: Дед, ей-Богу, не вреди!

Не гневи старушку зря.

Кульбач: Ну а бабка что за фря?

Чё к чему метлой махать?

Кульбачиха: Чёрта старого брехать

Отучить ведь невозможно!

Цельный век грешит безбожно.

Кульбач: Я грешил всегда словесно,

Ну а ты, жена – телесно!

Тут уж бабка окончательно взвилась и перешла к активным действиям. С метлой наперевес она кинулась в сторону своего двора, чтобы достать обидчика, позволившего сомневаться в её непогрешимости и втаптывать в грязь незапятнанную женскую честь. Однако Еросим поспешно загородил собой дырку в заборе.

Кульбач: Бабка, ты не егози

И метёлкой не грози!

Кульбачиха: Струсил? Сразу же в кусты?

Кульбач: Про кусты что ль знаешь ты?

Я-то думал, лишь про сено.

Придержи Кульбачку, Крена!

Щас из юбок скаканёт,

Да метлой меня проткнёт.

Силовна была в восторге. Она, наконец, дождалась настоящего спектакля. Пусть её место было не в первых рядах партера, а где-то на галёрке, разворачивающееся действие отлично представлялось для обзора. До зрителей долетали даже отдельные реплики. Хотя без слов было понятно, что здесь имела место ссора двух супругов. Причина заварушки ускользнула от ослабшего слуха Силовны, но мало ли сколько и каких «увесистых» поводов могло накопиться за целую жизнь? Любая подойдёт!

Миньша так и выражался: «С поводом увесистым спор уж не назвать простым! Но воинственный настрой всяку утварь двинет в строй! Хорошо, коль проорутся, до битья не доберутся! А как скарб запустят в бой? Тут сосед со всей гурьбой кинется их разнимать. Кульбачу бы дохромать до кончины в целости. При такой-то смелости, он всегда найдёт причину превратить в костёр лучину!».