Я чувствую, что ты душой огромен.

В ней чистота, чему я очень рад.

Так расскажи, зачем пришёл, откуда?

Быть может, чем тебе и помогу.

И если со мной будешь откровенен,

От встречи с Лихом предостерегу!»

«Я дедушка иду с краёв далёких.

Откуда, не могу тебе сказать.

Попал не по своей туда я воле,

И где это не смею раскрывать.

Меня игре на скрипке обучили.

Я день назад был сильно удивлён,

Что образ, мной задуманный, вдруг звуком

В реальность стал мгновенно воплощён.

Как это происходит, непонятно.

Мне нравится и хочется играть.

Я сирота и ощущаю горе,

И в помощи не в силах отказать.

Дом, что меня приветил, в самом деле,

Не страшен, просто там живёт беда.

И видно меня дальняя дорога

Не просто так направила туда.

Надеюсь, что помочь семье сумею,

Хотя всё время чувствую подвох.

Мне кажется, чего-то я не знаю.

Хотя так и должно быть, я ж не Бог!»

«Да…. Ты не Бог, но силой обладаешь,

Что глубоко сидит в душе твоей.

Ведь ты не просто пальцами играешь,

Ты музыку рождаешь для людей.

Я ощутил её, как своё сердце,

И чувствую, что ты можешь лечить.

Тебе дано особое уменье.

Пытайся это в явь оборотить.

Сейчас тебе ничто не угрожает.

Но завтра утром снова приходи.

Возьми цветок, что видишь под ногами,

И перед домом «страшным» посади,

А дальше ничему не удивляйся.

Как сердце твоё скажет – так играй.

Предупрежу, вещей своих просящим,

Как слёзно б не молили – не давай!»

Давид с корнями, очень аккуратно,

Сорвал красивый маленький цветок.

О цвете фиолетовом растенья

Он многое сыграть для деда мог.

Ну что ж, теперь проверит подтвержденье.

В деревне этой как-то всё не так!

Здесь через дом, наверно, пострадавший,

А через два, колдун иль добрый маг!

Так музыкант подумал, улыбаясь,

И с луга очень быстро зашагал.

Хотя садилось солнце и смеркалось –

Ко времени парнишка поспевал.

Он перед домом «цветик-фиолетик»,

Чтоб не завял, землицею прикрыл,

Спросил у старика воды немного,

И чуть полить растенье попросил.

Исполнил дед бесхитростную просьбу,

Не думая пытать, зачем цветок?

Ну, если был посаженный по нраву,

То пусть его порадует росток!

А тот лежал безжизненный и вялый,

Не поднимаясь даже от воды.

Давиду стало нестерпимо жалко,

Цветущей прежде, молодой «травы».

И потому вновь струны зазвучали

О том, каким он дивным прежде был.

Под музыку поднялся крепкий стебель.

Раскрылись лепестки – цветок ожил,

Потом к стене из брёвен потянулся

И стал, как вьюн опутывать весь дом.

Он с быстротой мгновенной разрастался,

И множились цветы на стеблях в нём.

Когда осталась крыша лишь свободной,

Вход в дом и ровным ставшее окно,

Растенье, замерев, преобразилось,

Светясь будто хрустальное стекло.

Особый запах вдруг распространился,

Что мог свалить дурманом своим с ног.

Дом от земли немного приподнялся,

Помог ему в том именно цветок.

Давид играл теперь уже с акцентом

На цвет, что излучает волшебство.

И вдруг из-под земли полезли змеи…

Из основанья дома самого.

Они шипели, место покидая.

Наверно, им неплохо там жилось,

На счастье, те его не покусали,

Хотя казали видом свою злость.

Дорожкой чёрной скрылись восвояси.

Старик, увидев чудо, онемел.

Об эдаком наличии ползучих в их доме

Он помыслить ведь не смел!

Кто их наслал, когда? – Было загадкой.

Дом встал на место и легко вздохнул.

Звук изданный был многими услышан.

Кто ж стены опоясал – вмиг уснул.

Цветы сомкнули лепестки в бутоны,

Их аромат унёсся с ветром вдаль.

Давид со стариком вошли в избушку,

Где образ девы порождал печаль.

Всё было уж готово к продолженью

Того, что вместе начали вчера.

Вода, как и положено, кипела,

Углём светились бывшие дрова.

Стемнело. Ни на миг не задержавшись,

Влетел в дом с веретенцем соловей.

Старик закрыл плотнее ставни окон,