— Господин Верман, — произносит Рустам так, будто бросает вызов на бой.

— Господин Ахметов, — нарочито учтивый кивок и насквозь лживая улыбка.

Значит, Жаклин говорила со своим отцом. Вот он. Наш очередной враг. Невольно напрягаюсь, но очень стараюсь этого не показать. Они не должны заметить мой страх.

— Надеюсь, готовы к расходам? — продолжает Верман. — Аукционных лотов очень много. Будет любопытно узнать, кто и с чем сегодня этот вечер покинет.

— Вы же знаете, господин Верман, самое главное нельзя приобрести на аукционе, — холодно произносит Рустам.

И я замечаю, как мрачнеют от этой фразы отец и дочь. Жаклин полосует меня ненавидящим взглядом, но быстро берет себя под контроль и прячет глаза. Кажется, она даже смотреть на меня боится при моем супруге.

— Понимаю, — протягивает Верман. — Вы про госпожу Ахметову. Такой редкий бриллиант украсит любую коллекцию.

От этих фраз становится гадко. Неприятно царапает внутри. О какой коллекции идёт речь? Я же не вещь. Не предмет интерьера.

— Я про человеческую жизнь, — чеканит Рустам. — В целом и в частности. Про вашу например.

Угроза. Явная и осязаемая.

— Это намёк? — Верман усмехается.

— Факт.

— Иногда нужно защищать свою территорию, — заключает неожиданно резко. — Отгонять бешеных псов. Вам ли не знать?

— А я и правда не знаю, — небрежно бросает Рустам. — У нас врагов принято уничтожать.

— Всех не перебить, — замечает Верман.

— Почему же?

— Никакого кладбища не хватит.

— Ну так все, что угодно, может стать кладбищем, — окидывает пространство выразительным взглядом. — Даже этот гостеприимный дом.

Верман в ярости, но очень старается этого не показать, выдаёт стандартную вежливую фразу и направляется к другим гостям. Жаклин следует за ним.

— Вы как будто дрались, — роняю я.

— Предупреждение, — хрипло бросает Рустам. — Чтоб глупостей не делал. Но уверен, этот тщеславный урод не послушает и поступит на свой лад.

— И что тогда?

Ответ ясен. Читаю приговор в горящем взгляде, в непреклонной складке красиво очерченного рта.

Вскоре начинается аукцион.

Я впервые присутствую на таком мероприятии, поэтому мне очень интересно за всем наблюдать. Огромный зал, на стенах экраны, где демонстрируется представленный в данный момент лот. Гости могут изучить предмет со всех сторон.

Рустам не делает ставок. Ни одной. То и дело просматривает письма, которые приходят в его почту, набивает ответы. Лишь изредка бросает взгляд вперёд, мельком оценивая новую аукционную позицию. Он и бровью не ведёт. Кажется, ничего из представленного здесь не волнует, не пробуждает и тени интереса.

А мне любопытно. Даже хочется что-то купить, включиться в торги. Однако я быстро напоминаю себе, мы находимся в стане врага и расслабляться здесь точно нельзя.

Проходит большая часть аукциона, а Рустам так и продолжает решать рабочие вопросы.

— Ты не будешь участвовать в аукционе? — не выдерживаю и обращаюсь к нему. — Ничего не купишь?

Он поворачивается и смотрит на меня. Ухмыляется. Хитро. Дьявольски. По его пылающим глазам понимаю — покупка уже совершена.

— Но как...

Начинаю и замолкаю, ведь муж очень выразительно отправляет телефон в карман пиджака. Вот чем он занимался. Отдавал распоряжения своим людям. Лично не показал никакого участия, но контролировал процесс от и до. Виртуозный игрок.

В зале вдруг воцаряется тишина. Ведущий аукциона обрывает свою речь. Резко. На полуслове. Ощущение, будто шторм надвигается.

Я смотрю вперёд и обмираю. Ещё не вполне осознаю, что именно вижу, но сердце сводит болезненный спазм. Тяжесть разливается внутри.

Видео для взрослых. Трансляция запускается на всех экранах, и это явно не по плану. Замечаю, как ее пробуют отключить, однако ничего не выходит.