Тазовую кость я бросила через реку Пасак. Она упала на крышу дома, принадлежавшего человеку по имени Сонг, рикошетом отскочила от нее на соседний дом, который принадлежал женщине по имени Кхон. Оба они были глубоко влюблены друг в друга и расценили этот случай как знак их благодатной близости и предсказание их будущего процветания. У них родилось много детей и внуков, которые выросли и стали жить в том же тамбоне. Его впоследствии стали называть Сонг Кхон, то есть «двое людей», – в честь той самой пары.

Я закинула шейную часть позвоночника моей малышки на запад, на противоположный берег реки Пасак. Она залетела в места, где проживала община кузнецов, причем попала прямехонько в кузнечный горн. Но вместо того чтобы стать горкой пепла, эта кость чудесным образом отвердела и превратилась в черный диск, похожий на металлический амулет. Кузнец, владевший тем горном, сохранил его и очень им дорожил; и как потом говорили, он стал непобедимым и обрел способность к мощным заклинаниям. Этот тамбон стали называть Тао Пун – в честь цементного горна.

Я швырнула кость копчика к юго-востоку, где она пролетела над водной гладью, не желая тонуть в реке. Кость прорезала густую листву, которая взметнулась под порывом ветра, рассыпалась над рисовыми полями, крестьянскими наделами, над заборами, окружавшими дома местных жителей. Несмотря на то, что кость копчика измельчила листья в труху, эти кусочки листьев, падая на землю, тотчас давали всходы, обеспечив местных жителей богатым урожаем. Этот тамбон стали называть Чам Пхак Пхаэу – по названию растения, которое снабдило изобильной пищей весь тот район.

У меня осталась последняя кость моей малышки – ее череп. Я кинула его изо всех сил. Череп улетел дальше всех остальных костей, приземлившись посреди леса Донг Пхая Фай. Когда-то армия двинулась от Накхон Ратчасимы в столицу именно через этот лес, и многие воины в том походе умерли от малярии. По всему лесу до сих пор были разбросаны их одежда и оружие. Череп моей малышки упал на брошенный кем-то шлем, вызвав пронзительный вой, который разнесся по лесу и долетел до деревни, примостившейся у подножия дальних гор. И однажды бродивший в тех местах охотник набрел на череп и шлем. Он счел, что встретился с духом мертвого солдата, молившего вернуть ему жизнь. Этот тамбон потом прозвали Муак Лек, или «стальной шлем». Позднее, когда его разделили, чтобы создать другой тамбон, наименование слегка изменилось, и с тех пор он известен как Муак Лек.

Все эти имена произросли из моих действий, стали результатами моей кармы. Так все джунгли поделили на территории.

Позаботившись о краткой жизни моего младенца, я на миг ощутила облегчение, но горе и отчаянье продолжали грызть меня изнутри. Я сидела перед своей хижиной, невидящим взглядом наблюдая за стаей стервятников, паривших в небе. Я не отдала им своего младенца, и теперь они хотели заполучить его мать; они терпеливо дожидались моей смерти. Но испытать удовлетворения им так и не удалось. Я не умерла и не стала их добычей, потому что я не могла умереть. У меня все еще оставались тысячи лет жизни, чтобы я в один прекрасный день сумела поведать вам все эти истории.

Вы не забыли, что мой дух вечен, неуничтожим, покуда я остаюсь на этой земле? Но бессмертие, как и все прочее, также подвержено и переменам; оно подвластно трансформации, ветшанию и тлению, оно схоже с морщинами, которые я заработала, и ранами, которые мне нанесли другие в то непростое время.