– Ужин готов? – будто не заметив похвалы, спросила ведьма, заканчивая с водными процедурами и обтирая руки полотенцем. Котёнок, все это время сидевший на её плече, даже не дрогнул, несмотря на довольно активные манипуляции руками. Не возникало сомнений, что без помощи какой-то поддерживающей его на плече магии не обошлось.

– А как же, госпожа, всё в печи горяченькое, токма вас и ждёт! Подавать?

– Угу. И оставь нас, поговорить нам надо с глазу на глаз.

– Как скажете, госпожа, – закивала Агафка, уже раскладывая ароматно пахнущую еду по тарелкам. Эгорд тут же почувствовал сильнейший приступ голода, но не двинулся с места. – А я в пристрой пока Мульку с дитём проверить схожу. Можно ведь уж? – суетливо спросила хозяйка дома у уже усевшейся за стол колдуньи.

– Можно, – кивнула та, – только телёнка с лежанки никуда не передвигай, ему нужно лежать ещё дня три. Женщина понимающе закивала, выставила на стол всю заготовленную еду и скрылась за дверью.

– Чего встал? – лениво спросила колдунья, подцепляя на вилку маринованный огурец. – Не видишь, еды на двоих положили. Раз уж ты мой помощник, – девушка усмехнулась, – то милости просим к столу.

Эгорд неуверенно отлепился от стены и сел на лавку напротив.

– Зачем вы сказали, что я ваш помощник и якобы помог вам? – спросил он, берясь за вилку. Аромат от еды стоял такой, что подавлять голод было просто невозможно.

– А иначе она бы тебя вытолкала взашей. Меня она терпит, кормит, поит, потому я ей с хворой скотиной управиться помогаю. И то, как только телёнок её на ноги встанет – вышвырнет меня и куска хлеба не даст. Люди все по большей части такие: лебезят перед тобой, пока ты им полезен, а как кончится выгода, стухшей похлёбки для тебя пожалеют. Так что пользуйся, пока возможность есть, – волшебница поднесла ко рту огурец и откусила часть, затем сфокусировала взгляд на вилке и скривилась.

– Сказала же ей посуду до блеска намыть, – процедила она сквозь зубы, бросая вилку с недоеденным огурцом на стол. – Сама пусть хоть навозными палками себе еду черпает, а мне… – девушка злобно зашипела, затем провела рукой над видавшим виды столовым прибором, и тот внезапно начал преображаться. Два погнутых зубчика сделались прямыми, затем все четверо вытянулись, подёрнутый ржавчиной металл стал светлеть, пока вилка не засияла благородным оттенком серебра. Затем наступила очередь второй вилки, находившейся в руках Эгорда.

– Всё делают через пень-колоду, – буркнула колдунья, беря пустое блюдечко, стоящее у самой стены. Туда она лёгким движением плеснула молока и поставила рядом с собой на лавку, затем бережно сняла с плеча чёрного котёнка и посадила напротив импровизированной миски. Малыш тут же принялся яростно лакать, смешно причмокивая и подёргивая от удовольствия крохотными ушками. – Ну рассказывай, – предложила колдунья, возвращаясь к трапезе обновлённой вилкой, – чего ради ехал за мной из самой Были?

Озвученный вопрос застал Эгорда врасплох. Парнишка, не евший ничего последние два дня, напихал в рот всего, что имелось на столе. Сразу несколько вилок печёных овощей, маринованный огурец, четвертинку нарезанного куриного яйца и щедро закусил всё краюхой свежего хлеба. Такое количество еды с трудом помещалось внутри ротовой полости Эгорда, а уж о том, чтобы оперативно всё это пережевать, освободив тем самым рот для рассказала, не было и речи. Глаза парня судорожно забегали, а челюсти усилили спешные попытки перемолоть пищу. От позора Эгорда спасла Агафка, внезапно появившаяся в дверях.

– Господин, там у дома ваша лошадь бродит? – Эгорд сумел лишь кивнуть, издав при этом утвердительное «угу», но хозяйке дома большего и не требовалось. – У меня в конюшне как раз место есть свободное, отведу его тогда. Вы ведь с госпожой у меня заночуете?