Поморщившись, шумно выдохнула.

После переезда из отцовского дома в посадный терем, девушка каждое утро, проснувшись, первым делом прислушивалась. Затаив дыхание, она старалась уловить любой шум в коридоре, с тревогой ожидая услышать гулкие шаги благоверного. Эта привычка появилась у неё в первые недели жизни на новом месте, и Ирина всё никак не могла от неё избавиться.

Когда-то, в самом начале супружества, Тимофей приходил в её покои каждое утро, чтобы взять жену силой и заодно поколотить. Он говорил, что бьёт её, чтобы «научить уму-разуму». Но со временем посадник перестал приходить по утрам и предпочитал наведываться вечером, будучи пьяным. Хотя мужчина и стал появляться реже, побои стали гораздо сильнее. Он колотил Ирину так, что на следующий день она часто не могла встать с кровати.

Снаружи было тихо. Судя по всему, муж уже ушёл – когда он был в тереме, слуги, будто бешеные, носились по коридорам, выискивая каждую пылинку. Тимофей не переносил, когда кто-либо в его доме сидел без дела. Все, включая старого тиуна Прохора, до дрожи боялись его необузданного нрава.

Ирина спрыгнула с кровати, прикоснувшись босыми ногами к холодному полу. Сделав несколько шагов, она подошла к резной полке, сделанной из чернодерева и, подняв кувшин, налила себе воды, с жадностью выпив её. Затем, стараясь не шуметь, на носочках приблизилась к туалетному столику и, бережно отодвинув стул, села за него.

Внимательно, поворачивая лицо из стороны в сторону, осмотрела своё отражение в зеркале.

Ирина всегда была известна своей красотой. «Отцова гордость», – так её называли знакомые Остапа Михайловича, её папы.

Длинные, светлые волосы струились густой волной вниз, до самой талии, узкой, как у осы. Большие, лучистые очи сияли, будто пара драгоценных каменьев, а аккуратный, вздёрнутый носик был усыпан веснушками, делая её похожей на девочку-подростка. Красиво очерченные, цвета калины, полные губы завершали яркий образ.

Такой девушка была до свадьбы с Тимофеем. Но теперь из зеркала на неё смотрела уставшая женщина с блеклыми, всклокоченными волосами и потускневшими, лишёнными жизни глазами.

Она аккуратно провела подушечками пальцев по лицу. Да, досталось не только скуле. Нижняя губа была разбита, и на ней виднелась корочка засохшей крови, хотя Ирина тщательно умылась перед сном, когда Тимофей, едва державшийся на ногах от выпитого, вышел из её покоев, забыв надеть штаны. Выше левого глаза, на лбу, красовалась огромная шишка. Тонкую изящную шею Ирины, подобно ожерелью, окаймляли бордовые кровоподтёки – следы удушения.

Смотреть на себя не хотелось, и она, опустив глаза, начала искать гребень в ящике стола. Обычно он лежал на самом видном месте, но сейчас девушка никак не могла его найти.

«Куда же он подевался?» – с беспокойством думала она, опасаясь, что потеряла дорогой сердцу предмет. Однако вскоре Ирина облегчённо вздохнула: вещь наконец-то была обнаружена.

Взяв находку в руки, девушка внимательно осмотрела её. Небольшой, размером с ладонь, гребень имел семь зубьев и рукоять в виде двух коньков – такие обычно вручали девушкам на свадьбы, желая счастливой семейной жизни.

Но этот был особенно дорог Ирине – его подарила мать, задолго до свадьбы с посадником.

Её отец прожил счастливую жизнь в браке со своей возлюбленной, Светланой. Оба они были из хороших семей, и этот союз благословили родственники. После смерти деда, могущественного боярина Михаила Туманского, который дожил до восьмидесяти лет благодаря милости Зарога, Остап стал главой древнего и богатого рода.

Вскоре в их семье произошло радостное событие – Светлана подарила супругу дочь, которую назвали Ириной.