Залуцкий со Стегловитым закивали.

– Коли постановление Думы не может быть принято голосованием, следует поступать так, как предписывает закон. Посему считаю заседание оконченным, – подвёл итог Шлёнов.

Встав, он окинул взглядом присутствующих.

– Иван Антонович, Матвей Алексеевич, предлагаю вернуться к нашим делам.

Все трое поднялись и направились к дверям.

– До скорой встречи, Тимофей Игоревич, – с лёгким кивком произнёс Залуцкий.

Посадник, скрежеща зубами, проводил троицу глазами.

– Мы, получается, тоже можем идти? – осторожно спросил Трогунов.

Чернее тучи, Первый наместник опустился на своё место. Коротко выругавшись, он презрительно покосился на сидящих рядом Остапа и Бориса. Под тяжестью его взгляда оба вжались в спинки стульев.

– Проваливайте!

Не говоря ни слова, бояре поднялись и, опустив головы, покинули помещение, оставив Тимофея Игоревича наедине со своими мыслями.

– Радоградская Дума сообщает, что Юрий Изяславович, Владыка Радонского княжества, по воле Зарога преставился намедни! До возвращения законного наследника, княжича Олега, власть в городе находится в руках боярского совета! Ильд князя Юрия пройдёт сегодня на закате!

На Большой рыночной площади столичного посада глашатай надрывался второй день подряд.

Вокруг него неизменно собиралась многочисленная толпа. Люди шептались, охали, переговаривались между собой. Горожане подходили, слушали новости, обсуждали их с окружающими и расходились, чтобы рассказать о случившемся друзьям и знакомым.

Глашатаи стояли в разных частях посада: на Торговой улице, Малой рыночной площади и у Всеславова колодца – во всех многолюдных местах столицы. Они были одеты в багряные кафтаны и привлекали внимание не только яркой одеждой, но и зычными голосами.

Простые радоградцы, слушая их речи, испытывали тревогу.

Юрия не считали удачливым князем. За годы его правления произошло два события, нанёсших страшный вред Радонии: ханатское нашествие, разорившее государство и сделавшее его вассалом у степняков, и разбойничья вольница, разрушившая торговлю и превратившая в бедняков многих горожан.

Однако большинство из них прожили под его властью долгие годы. Многие не знали других правителей. Люди радовались праздникам в честь рождения княжеских сыновей, грустили, когда его первенец отправился в далёкий и опасный поход. Они привыкли к этому невезучему государю, как привыкают к непутёвому родственнику – не ждут от него ничего хорошего, но и потерять всё же не хотят.

И вот теперь, в начале зимы, стоя на промозглых улицах и площадях, жители столицы роптали, не ведая, что принесёт им будущее.

Но не все из них чувствовали растерянность. Кое-кто был собран, как никогда.

***

В полдень пятничного дня посадник направлялся в Престольную палату.

В руках у него была массивная металлическая трость с серебряным набалдашником в виде щучьей головы. Он весело семенил по коридору, легко постукивая жезлом по полу в такт своим шагам. Казалось, что для него это не тяжелый кусок металла, а невесомая соломинка.

С грохотом распахнув створки дверей, Тимофей Игоревич вошёл в просторное вытянутое помещение, занимающее почти весь первый этаж княжеского жилища. Он тут же сморщился от резкого, гнилостного запаха. В зале висел невыносимый, тошнотворный смрад.

Быстро нащупав в кармане платок, мужчина поднёс его к лицу.

"О, Владыка, не дай мне задохнуться," – с отвращением подумал он.

Внутри царила полная тишина. Палата была пустой: слуги, закончив свою работу, ушли, оставив за собой идеальный порядок.

Пройдя вглубь зала, он остановился перед ложем, служившим источником зловония. На нём покоилось тело Юрия, полностью завернутое в бирюзовую ткань.