«Время не щадит никого…»

Голова всё еще ныла, но уже не так сильно. Вздохнув, Олег приложил влажные ладони к лицу. Прохлада освежала. Мысли постепенно прояснялись.

Вдруг он вспомнил, что видел сон. Да, точно. Но что именно? В памяти всплывали лишь размытые белые и зелёные пятна, чья-то улыбка, красивое женское лицо, обрамлённое светлыми волосами, протянутые к нему руки… Образы, обрывки, тени, не желающие складываться в единую картину. Княжич покачал головой и снова умылся, отгоняя бесплотные видения.

Одевшись, он вышел из шатра. Было темно. Заря только занималась – кроваво-красная полоса на востоке напоминала языки пламени, пожирающие небосвод. Лагерь ещё не проснулся. Грязно-серые матерчатые домики, наскоро возведённые накануне, были уставлены щитами, покрытыми засохшей кровью и грязью. Дружинники еще не успели их почистить. Кое-где медленно брели воины, ковыляя из нужника. Дозорные, при оружии, с сонными лицами вяло прохаживались вдоль временных, неуютных походных жилищ.

Прохладный, сырой воздух пробрался под плащ, заставляя княжича поёжиться. У выхода его ожидал Святослав, кутаясь в тёплое шерстяное одеяло и переминаясь с ноги на ногу.

– Ну, что стряслось, шлында? Зачем княжича будишь ни свет ни заря? – хмуро спросил Олег.

– Не гневайся! Ночью гонец прибыл. Из самого Радограда… – затараторил мальчишка.

Его пронзительный, высокий голос вызвал у Олега неприятную боль в висках.

– Стой. Кто тебя прислал? – княжич поднял руку, прерывая его. – Где вестник?

Святослав осёкся, но тут же заговорил снова:

– Весемир послал. Гонца на придорожном карауле остановили, в версте отсюда. Воевода велел тебя будить, а сам отправился посмотреть, кто это к тебе так спешит. Сказал что лично приведёт его.

– Давно он ушёл?

– С полчаса как.

– Ладно, подождём.

Шумно выдохнув, Олег уселся на сырую колоду, стоявшую у шатра. Святослав не унимался:

– Это ж надо! Год целый из Радограда никто не приезжал! Видно, весть важная… Может, конец походу? Скоро третий год, как банды давим. Эх, хоть бы конец! – мечтательно добавил он.

Княжич его не слушал, хотя его мысли пошли тем же путём, что и у мальчишки.

Последним, кто приезжал из столицы, был его младший брат Владимир, второй сын в княжеской семье. Тогда отец прислал его с тремя сотнями свежих дружинников. Но с тех пор прошёл уже год.

А теперь – целый гонец, да ещё прибывший под утро! Значит, скакал всю ночь, без отдыха. Другой бы остановился в каком-нибудь селе, да по дневному свету и поехал. Но этот – нет. Спешил, значит. Важные вести вёз. Неужто и правда конец походу? Плохо, если так.

Мишка-разбойник, атаман всех бандитских шаек, всё ещё жив и не изловлен. Если сейчас перестать его давить – к весне вновь встанет на ноги. Станет ещё сильнее прежнего.

«Худо, если так, худо…»

Заря разгоралась всё ярче, заливая тусклым светом постепенно просыпающийся лагерь. Воздух был наполнен множеством звуков – криками десятков разных птиц, не успевших покинуть Радонию на зиму, шумом ветра в кронах деревьев, кряхтением поднимающихся после недолгого сна дружинников. Они привыкли вставать до рассвета, даже если не предстояло похода.

Погружённый в раздумья, Олег не заметил, как из-за матерчатых крыш палаток показались три всадника.

– Едут! Едут! – пронзительно запищал Святослав, нетерпеливо подпрыгивая на месте и тыча пальцем в их сторону.

Олег прищурился, вглядываясь в утренний сумрак. Впереди – Владимир. Плащ бирюзовый с серебром, тут не ошибёшься. Позади – Весемир, второго такого великана во всём княжестве не сыскать. А между ними – кто-то в тёмном походном плаще, да ещё и в шапке, натянутой по самые брови. Видимо, это и есть тот самый гонец.