Насколько мужчина помнил себя до похода – его лицо считалось красивым. Живя в радоградском детинце, он не раз замечал, как девицы, появлявшиеся при княжеском дворе, заливались румянцем и смущённо опускали глаза, едва завидев его. Высокий, широкоплечий, светловолосый, да ещё и княжеский первенец – Олег слыл первым женихом не только в городе, но и во всём государстве. Глядишь, не отправил бы князь Юрий сына в поход против разбойничьих орд, грабивших северо-восточные области государства и подрывающих торговлю, – глядишь, уже женился бы. Тем более что девушка, достойная стать его женой, у него была.

Несмотря на минувшие годы, даже сейчас, спросонья, он мог он мог отчётливо вспомнить каждую деталь её внешности. Стройная, высокая, светловолосая, улыбчивая – как и он сам в то время.

Олег встретил её в Великом Храме Радограда, и с того дня не мог выбросить из головы. Будто пожар разгорелся в его груди прямо посреди проповеди. Всю зику́рию княжич, прости Владыка, смотрел не на архиезиста Панкратия, а на неё, стараясь снова поймать взгляд красивых серо-голубых глаз. Но девушка больше не поворачивалась.

Олег усмехнулся, вспоминая тот день. Как же далеки были тогда его тревоги от теперешних забот!

Всю следующую неделю он мечтал увидеть её снова и, наконец, дождался. Тогда же спросил у старика Захара, княжеского тиуна, кто она и откуда. Оказалось, что девушку зовут Ирина, и она дочь радоградского боярина Остапа Туманского.

Ей было восемнадцать. Пока не обручена, хотя охотников хватало. Следующий за тем месяц Олег старался появляться там, где могла быть она, и, каждый раз встречая её, ужасно смущался. Прошло немало времени, прежде чем он, робея, под хихиканье её подруг, решился подойти и представиться.

Ирина лишь улыбнулась и кротко опустила глаза. Конечно, она знала, кто он. Все в столице знали.

После этого они встречались ещё много раз. Переговаривались украдкой – в Великом храме, в саду детинца, всегда в окружении других людей. Но не более. Олег никогда не позволял себе лишнего.

Лишь однажды, узнав, что отец отправляет его в поход, княжич осмелился прикоснуться к Ирине. Взяв её за руку, он отвёл девушку в сторону и, запинаясь, признался, что полюбил её и хочет взять в жёны, как только вернётся. Мужчина пообещал поговорить с её отцом и надеялся, что тот не будет против. Главное, чтобы она дождалась. Ирина заплакала и, глядя на него большими, похожими на драгоценные камни глазами, поклялась хранить верность столько, сколько потребуется.

С тех пор княжич ни разу её не видел. В день, когда он покидал Радоград через Бирюзовые ворота, главные в столице, к нему приблизилась одна из её подруг. Девушка молча протянула белый платок, вышитый васильками. Княжич не успел даже что-либо спросить, как она исчезла, растворившись среди провожавших дружину горожан.

Так Олег, замерев, и стоял, сжимая в руках этот кусочек материи, пока его не окликнул Весемир.

Воспоминания вдруг посыпались на него, словно осколки чужой жизни. Сколько воды утекло с тех пор! Что с Ириной теперь? Княжич надеялся, что она сдержит обещание, но поход затянулся, а люди меняются. Даже самые искренние клятвы со временем блекнут, как высохшие чернила на старом свитке. То, что когда-то звучало твердо, может стать лишь эхом далёкого прошлого, утратившего свою силу перед лицом перемен.

Да и сам он уже не тот, что прежде. На войне не до веселья – поводов для смеха мало. Кажется, он и улыбаться уже разучился.

Княжич попытался изобразить усмешку, разглядывая своё отражение на тёмной поверхности воды. Гримаса получилась кривой и уродливой. Он тут же перестал, неприятно удивлённый результатом.