– Где же ты собираешься работать? – Само собой, тетя Нюра не могла догадаться о другом, о чем Максим не сказал ей.

– Где-нибудь на прииске.

– Дудки! Прииска, милый, давным-давно полностью укомплектованы людьми – пора-то поздняя. Но– ах ты, батюшки, из головы вон! – позавчера тут вывесили новое объявление. Мне сказали, чтобы я всем приезжающим его показывала.

– Где оно, объявление? – Максим так и подскочил.

Вышли в коридор. Тетя Нюра включила свет.

– Читай вот.

Глаза Максима стремительно пронеслись по небольшому клочку бумажки: «Объявление комбинату требуются рабочие в бригаду старателей – Желающих для справок приглашаем по адресу Набережная 28 Дирекция».

– Спасибо, тетя Нюра! – выпалил по инерции, как и читал: одним духом и без знаков препинания.

– Рано еще благодарить. Не каждый выдерживает работать в старателях.

– Я выдержу!

– Ну-ну, с утра туда и потопаешь. А сейчас – спать. Я свет тушу.

Максим накрылся курткой. Через некоторое время послышались тяжелые осторожные шаги, и сверху на него пушистым облаком легло ласковое одеяло. Уже смежив безвольные веки, услыхал, как рядом шумно вздохнула тетя Нюра. «Как моя мама», – еще успел подумать он.

На Набережной, 28, Максим обнаружил небольшой ветхий домишко под трухлявой крышей, кое-где испятнанной грубой заплатой из толя и рубероида. Только открыл дверь – шибануло острой табачной вонью. В довольно просторной комнате, с небольшим столом в углу, находилось человек десять: кто оседлал расшатанный табурет, кто сидел на подоконнике, кто подпирал спиной стену; некоторые расположились прямо на полу, на корточках.

– Здравствуйте! – остановился у порога.

Никто не отозвался. Молчуны нехотя оглянулись на одинокий голос и продолжали по-прежнему густо дымить.

– Здравствуй, коли не шутишь, – за всех ответил пожилой, худой и лысый, восседающий за столом. – К кому пожаловал?

– Сюда.

– А ты, паря, уверен, что не ошибся адресом? – вдруг оживился один из сидящих прямо на полу, багроволицый, атлетического сложения мужчина лет тридцати. На его густых патлах необъяснимым образом прилепилась старенькая кепчонка с крошечным козырьком, напяленная набекрень. – Детский сад, знаешь, находится на другом конце поселка!

Грохнул радостный смех и гогот, отчего пелена табачного дыма испуганно ворохнулась.

– Я пришел именно сюда, – заупрямился Максим. – По объявлению.

– Поступать в бригаду? – уточнил худой и лысый.

– Какая там еще бригада? Я же говорю: он сюда забрел нечаянно, в поисках пропавшего детсада, куда имеет направление! Посмотрите-ка, он еще сопли носит!

Максим и сам не заметил, как громко шмыгнул носом.

Люди опять заухали и заржали.

– Ну-ка ты, Тетерин, прекрати. – Лысый не повысил голоса, но слегка прихмурился. – Кто послал?

– Я сам.

– Ты кто по работе?

– Студент.

– Меня интересует твоя специальность.

Максим смешался.

– Я… ну, в общем… хочу работать!

– Иди сюда, садись, – Лысый показа, л на табуретку, придвинутую к столу. – Работать-то ведь можно всяко. Один – повар, второй – портной, третий – шахтер. Ты что умеешь делать? Работать на бульдозере можешь?

– Нет…

– На тракторе?

– Нет…

– На автомашине?

– Посещал школьный кружок.

– Шоферские права имеешь?

– Нет…

– Что ты будешь делать тогда в бригаде? – собеседник Максима с разочарованным видом потер лысину.

Откуда Максиму знать, какая там, в старательской их бригаде, подошла бы для него работа.

– Не знаю.

– Лопатой грести золото сможешь? – с необыкновенно серьезной миной спросил Картуз-набекрень.

– Лопатой?

Ну да, лопатой. Вот такой большой и широкой, захватистой. – Широко растопырил руки, показывая размеры предполагаемой лопаты, затем, – как надо ею грести. – Вот так, вот так! Именно золото и только золото! Сможешь, а?