Слабость нашел свою и страх встретил.

И слабость-то надуманная выходит, в голове просто. Нет въяве ее, открыла глаза развихрень-трава. Сам себе слабость напускал, мыслями черными лелеял, зубы железные растил да холил.

Страх? Не такой и страх, как малевал себе. Шагу одного навстречу достало, чтоб дрожь с коленок ушла, а второго – чтоб совсем трухой с плеч страх осыпался.

Сила где обещанная?

Еще подумал, по избе походил, послушал себя, попрыгал, огонь зачем-то взглядом зажег, на руки свои посмотрел. Добрые руки, жилами витые, ладони-лопаты, в мозолях да шрамах, опыта памятка.

Понял Кугыжа. С ним сила его. Давно. Жизнью нажитая. Трудами и испытаниями честными. Да памятью родовой подпертая.

Тут уже и у деда за плечом борода улыбкой встопорщилась. А отец так вообще подзатыльником любовно волосы пригладил. Оглянулся Кугыжа, нет никого. Отдыхать ушли, успокоились за него до поры.

Улыбнулся Кугыжа, во двор вышел, на лавку сел, солнышку лицо подставил.

Хорошо!

– Настоящий меч, деда! Это же мечта моя, как ты не понимаешь, – горячился внук Жданко.

Семь лет, не шутка. Пора уж воинской снарягой обрастать.

– Ну дак что? Мечта? Надо брать значит, – ответил, с легкой подначкой, внуку шаман Кугыжа.

– Отец говорит, что настоящий мужчина меч в бою берет или за золото, честно заработанное. Тогда он по-настоящему меча достоин, – продолжил Жданко.

– Ну тоже пока препятствий не вижу. Войны, слава богам, пока не предвидится. Ну а золото… Что ж, заработать можно. При желании и старании, да правильном подходе, – рассуждал, хитро поглядывая на реакцию внука, Кугыжа.

– Тебе легко говорить, деда. Вон у тебя сколь денег, все что хочешь купить можешь. Я даже знаю, что и меч мне. Но отец сказал – настоящий мужчина сам. А я мужчина! Я сам куплю! Только не хватает мне пока, – насупился Жданко. – Мне папка дает денежку. Так дает и за дела домашние, когда хорошо делаю. Я коплю. И зарабатывать умею. Дядьке Гостяте горшки лепить, обжигать и на базаре продавать помогал. Десять монет медных выручил. Бабке Макохе траву на припарки собирать помогал. Пять монет дала, сказала еще приходить. Каждый день кубышку пересчитываю. Таак медленно денежки прибывают.

– То, что отец говорит, что сам должен – это правильно, внучек. Под каждую вещь вырасти надо. Иначе впрок не пойдет. Ценности настоящей иметь не будет, не заслуженно полученная. Часть денег подарю тебе, сделаю посильный вклад в будущего великого воина. От деда подарок засчитывается перед богами. Мужчиной меньше не делает. А вот на счет медленно денежки множатся… Считать деньги, конечно, полезно и нужно, уважение тем самым им проявляя. Но в первую очередь о деле радеть нужно, чтоб хорошо его сделать. Делай что нравиться Жданко, что любо. Мечты мечтай. Не грусти о том, что еще не накопил. Радуйся тому, что есть уже. Денежки это любят, еще придут. Есть сказка у меня про это. Рассказать? – хитро прищурился Кугыжа.

– Да, да! Рассказывай, деда, – восторженно зачастил Жданко.

Сон приснился шаману Кугыже. Дерево приметное, как рука с растопыренными пальцами-когтями. Корни – как змеи. Не подходи – схватят, криком изойдешь. У основания дерева, меж двух толстенных корней, дверь-не дверь, крышка-не крышка. С досок толстых железом скрепленных. Лаз, взрослому человеку на карачках заползти, закрывает.

Подходит значит во сне Кугыжа к этому лазу, крышка сама распахивается, приглашает как будто. Лезет Кугыжа по этому лазу, в комнатку попадает, со стенами корнями увитыми. В дальнем конце комнатки, в самом хитросплетении корней, блестит что-то. Подходит Кугыжа – сумка золотая. Говорит ему сумка (ну как говорит, голос в голове зазвучал просто, и какое-то знание- сумка это говорит, во сне шаманском сплошь и рядом так):