Сказ о белокурой сиртя Ольга Теньковская
Глава 1. Бездюлёк
– Тронутый п-п-покос! – сказало существо и глянуло на Андрея огромными, злыми глазами. – Ты к-к-куды, мужик, пялишься? Зенки повылазили?
Андрей от изумления аж дар речи потерял и равновесие тоже: поскользнулся на голыше, обросшем сырым мхом, и всем своим высоким телом ухнул в холодный ручей, хорошо, что головой не ударился, подумал, что померещилось, так нет же: вот оно, существо, стоит перед ним, хищно ухмыляясь, смотрит сверху вниз, но глаза уже не злые, веселые.
А позади существа стоит Ольга, жена, застыла, в руках пластиковая банка для воды и кружка, чтобы воду легче было черпать: банкой тоже можно зачерпнуть, ручей не мелкий, но взбаламутишь воду – жди тогда, пока она очистится.
Десять минут назад они остановились на лесной дороге, у кривой березы, и пошли еле заметной тропкой к лесному заповедному ручью, спрятавшемуся среди огромных сосен, чтобы набрать чистой воды: нет ничего вкуснее хорошего зеленого чая, заваренного родниковой – сладкой – водой. Ручей протекал всего метрах в двухстах от дороги, но по всей своей длине прятался в чаще и под землей, а в этом месте выходил из-под земли, тек чистым полотном по широкой поляне метров двадцать, снова сужался и уходил под камни, а вокруг него стояла такая тишина, росли такие высокие сосны и так буйно цвели не опознаваемые Андреем цветы, что казалось, будто все это далеко в тайге, в стороне от цивилизации. Каждый раз, приходя на ручей, Андрей и Ольга словно попадали в другую реальность.
Они поступали так все годы с тех самых пор, когда купили небольшой заброшенный участок в дачном поселке на озере Мелком и случайно обнаружили это место, пытаясь разыскать в осеннем лесу грибы: каждый раз по дороге туда и назад обязательно заезжали на ручей. И, заезжая, не раз видели лесное зверье, приходившее сюда напиться, даже лосей видели (пришлось ждать, пока звери насытятся и уйдут от ручья), а еще енотов, косуль, белок и – в вечерних сумерках – ежей. Но чтобы такое!
Андрей ухватился за куст и поднялся, и существо вдруг оказалось маленьким, меньше метра ростом, и Андрей присел на корточки, чтобы лучше разглядеть его. Сначала он принял его за ребенка, мало ли: пацан из соседней деревни, они десятками шастают по дачным улицам, таскают яблоки, рвут безнаказанно ягоды на Ольгиных грядках, – но потом понял, что уж слишком мало существо для пацана лет девяти-десяти, каким показался он Андрею, да и выглядит оно как-то по-другому: большая голова с огромными бледно-голубыми, почти белыми глазами и коротким прямым носом, волосы на голове – белокурые, короткие, мягкие – стоят дыбом и покачиваются. Ушки у существа остренькие с большими мочками. Плечи широкие, а тельце круглое, пухлое с такими же пухлыми ручками. Кривоватые длинные ножки покрыты кудрявым золотистым пухом и заканчиваются узкими босыми ступнями. И одето существо странно: безрукавка и шорты из дорогого куньего меха, пошитые толстыми нитками (нитками ли?) через край.
– Ты кто? – Андрей, наконец, обрел дар речи.
– Б-б-бездюлёк мы, – важно ответило существо, – а ты?
– Андрей. А это – Ольга, – мужчина указал на жену, отлепившую, наконец, от груди руки с банкой и кружкой и начавшую дышать. – В деревне живешь? (Андрей все еще хотел связать существо с привычным – человеческим – миром).
– Не-а, – ответило существо, – нам в д-д-деревню ни к чему, ребятня там, с-с-собаки, мало ли что. Мы здесь живем, в тайге. З-з-землянка у нас здесь, а на ручье я л-л-лягух ловлю, невелик навар, а все же. Нам ведь много не надо, мы м-м-маленькие. Ты, мужик, вообще-то нам на н-н-ногу наступил (существо потерло ушибленное место маленькой ручкой).
– Ты уж извини, не заметил, – Андрей попытался улыбнуться, – мы сюда за водой приезжаем. Не против, если водички наберем?
Существо кивнуло, отошло от ручья. Андрей взял из рук Ольги банку и кружку, подсел поудобнее к ручью так, чтобы не сидеть спиной к непонятному существу, а оно, видимо, опасения Андрея поняло и усмехнулось:
– Не боись, м-м-мужик. Мы ничего, если нас не трогать, мы с-с-смирные.
– А если тронуть?
– Тогда только д-д-держись, мужик…
Андрей аж рассмеялся от такой угрозы, и в тот же момент, перекинутый через собственную голову, оказался второй раз в ручье. Теперь уже смеялось существо:
– Ну, что, мужик, посмеялись? Ты вставай, не б-б-боись: не тронем. Это мы так, для примера, чтобы много о себе не д-д-думал.
Андрей вылез из ручья. Вода в нем стала мутной, набирать ее смысла не было, оставаться тоже. Он взял жену за руку, но тут она обернулась и спросила:
– А что имя такое странное – Бездюлёк?
– Да что ж странного, м-м-мама, Бездюлёк он и есть Бездюлёк. От слова «безделье», стало быть. Бездельничали много, вот и н-н-назвали нас Бездюльком. Через это из пещер ушел…
– Через что? Из каких пещер? – Ольга не унималась, хотя Андрей настойчиво пытался тянуть ее за руку.
– Через л-л-лень, мама, через неё, родимую. Они же там, в п-п-пещерах, день и ночь руду свою туда-сюда тягают, камешки свои самоцветные с м-м-места на м-м-место перекладывают, а нам это не интересно, мы хотим в тишине жить, в чистоте, свежим в-в-воздухом, положим, дышать, а не пылью их пещерной…
Андрей на миг подумал, а не ударился ли он головой так, что у него теперь галлюцинации, ущипнул себя за руку, почувствовал боль, потрогал голову: там даже шишки нет. А Ольга продолжала допрашивать Бездюлька:
– Кто это – они?
Существо недоуменно посмотрело на Ольгу бледными своими глазами и сказало медленно, как говорят с неразумными детьми:
– Сихиртя мы, чудь б-б-белоглазая… Или не слышала, мама?
Ольга покивала, слышать-то она, конечно, слышала, но это же миф…
– Это миф, – Андрей словно услышал ее мысли, – пойдем, Оля.
– Сам ты м-м-миф, мужик. Еще лет двадцать поскрипишь и боты склеишь, вот и будешь м-м-миф, а мы – б-б-белокурая сиртя, наши предки здесь м-м-мамонтов пасли, а твои предки к-к-кого пасли? Ты когда в институт поступил, твой п-п-папа от радости упал с пальмы и сломал себе хвост?
Андрей вспылил даже, но вспомнил, как бодро перелетел через голову, и благоразумно успокоил себя.
– Ты есть хочешь? – спросила Ольга Бездюлька.
– Кто же не хочет, мама? Мы так очень хотим, м-м-мужик твой л-л-лягуху спугнул, когда она назад притопает, бес ее знает, – ответило существо.
– Ну, пойдем, я дам тебе кое-что, – Ольга взяла Бездюлька за руку и пошла к дороге, а Андрей двинулся за ними.
К самой машине, однако, Бездюлек не подошел, остался стоять в кустах, а Ольга порылась в корзине, отломила кусок чиабатты, взяла пару вареных яиц и большое яблоко, решив, что это достаточная компенсация за вспугнутую лягуху, и, завернув все в чистую салфетку, передала Бездюльку. Тот развернул салфетку, понюхал хлеб и сказал:
– Вот спасибо тебе, м-м-мама. Хлебушек… давно не ели… И тебе, м-м-мужик, спасибо…
– Андрей я…
– Мы помним, м-м-мужик…
С этими словами Бездюлек развернулся и пропал, как растворился, между соснами…
– Оля, как ты думаешь, кто это?
– Ты же слышал, Андрей: белокурая сиртя Бездюлёк…
– Нет, я серьезно, Оля. Какая сиртя? Это ведь розыгрыш какой-то…
Остаток пути они ехали и говорили о странной встрече. А когда приехали на дачу, то стало не до существа: в вольере Варнак мечется (соседка вчера вечером накормила, до сих пор у пса маковой росинки не было), грядки не политы, завтрак нужно приготовить. А Андрей джинсы свои мокрые на солнышке развесил и – в сеть: читать о чуде белоглазой…
– Андрей, брось ты это, сначала дела, а потом уже твои исторические изыскания.
– Оля, это же открытие, – Андрей жадно пробегал глазами статью Википедии, – это же докторскую можно защитить.
– Ты думаешь, что докторская улучшит наше с тобой положение? Моя подруга Алла, ну, ты знаешь: она в институте преподает, – докторскую защитила, а зарплата как была ни о чем, так и осталась. Ты в техникуме хотя бы что-то зарабатываешь…
– Оля, что я там зарабатываю? Который год машину сменить не можем…
– Не гневи Бога. И не прибедняйся. Все у нас с тобой есть. Все, что нужно для жизни вдвоем, есть, – поправилась Ольга, засыпая в миску корм для Варнака, – давай-ка на чистку вольера. И включи воду в огороде, я – завтрак готовить…
…Назавтра, переделав все дела на даче, ближе к вечеру засобирались домой: каникулы уже наступили, но до отпуска еще две недели, завтра на работу.
– Андрей, нам на ручей еще нужно заехать, воды набрать. И, пожалуй, в сельпо забежать стоит. Думаю, что свежего хлеба надо оставить у ручья…
И Андрей промолчал, не возражая, думая о своем…
Глава 2. Изумрудная тропа
…Хорошо, когда жизнь давно налажена и по всем вопросам достигнуто если не взаимопонимание, то хотя бы компромисс, когда люди понимают друг друга с полуслова, когда ничто не препятствует спокойному течению повседневности… Так думал Андрей, упаковывая сумку для утренней субботней поездки на дачу: отпуск, наконец-то, наступил, впереди почти два месяца отдыха, куча дел, правда, за год накопилась, еще поездка к морю, на неделю, конечно, потому что тетя Галя, соседка по даче, больше, чем на неделю, с Варнаком не остается, боится его, да и все боятся, никто из друзей не берет к себе на передержку, а ведь пес добрейший, сидит вот сейчас напротив Андрея и улыбается ему во всю свою огромную собачью пасть. На прошлой неделе Варнака на даче не оставили, взяли в городскую квартиру: Ольге показалось, что пес приболел, нос у него сухой, ест мало, – но Андрей-то точно знал, что лукавый пес хитрит и придуряется, соскучился по домашней еде, вот и прикинулся предельно больным, а сам вечером навернул немаленькую миску гречневой каши с курятиной, и нос у него сразу стал мокрым и холодным.
