Гелий приносит в комнату чашки с чаем и ставит их на стол.

– Соня, может, ты хочешь варенья?

– Нет, не хочу.

– А хочешь вафель?

– Гелька, перестань уже суетиться, – говорит ему София Павловна. – Я не люблю суетливых и беспокойных мужчин.

– Я запомню.

София Павловна берет чашку со стола. Она смотрит на Гелия огромными серыми глазами, дует на чай и делает маленький глоток, чтобы не обжечься.

– Как руководитель твоей дипломной работы, я рекомендую тебе найти другую тему, – говорит София Павловна. – Если ты, конечно, хочешь защититься и получить диплом.

– Мне казалось, я вот-вот решу эту задачку. Я как будто понял принцип…

– Давай честно, – предлагает София Павловна. – У тебя нет теоретически обоснованной модели.

Гелий вздыхает и ерошит рукой волосы.

– Слушай, может, я не права. Может, нужно еще раз все хорошенько…

– Нет, ты права, – Гелий делает глоток чаю, обжигается и ставит чашку на стол.

– Я и сам вижу, что ничего не получается, но ведь уперся, как баран.

Он убирает тетрадь в ящик стола.

– С глаз долой. Сколько времени я впустую потерял, подумать страшно.

– Ты ведь большой мальчик? Ты не будешь плакать? – спрашивает его с тревогой доцент Вышеславцева.

Она тоже ставит чашку на стол и обнимает Гелия.

– Я тебя утешу, – обещает София Павловна.

Сперва она целует Гелия осторожно, в уголок рта, словно пробуя его на вкус, а потом поцелуи Софии Павловны становятся все более настойчивыми и жадными. Горьковатый терпкий запах ее духов кружит Гелию голову. Они стоят, обнявшись, подле стола, а потом вдруг оказываются на полу, на старом ковре с тигром и косулями. Гелий стаскивает с Софии Павловны черный джемпер и со второй попытки расстегивает лифчик. У него дрожат руки, и звенит в голове. За окном в серых сумерках метет снег, и Гелию мерещится, будто он оказался внутри новогодний игрушки – огромного стеклянного шара. Он целует маленькие острые груди Софии Павловны и слегка покусывает соски цвета молочного шоколада. Спохватившись, Гелий принимается расстегивать джинсы…

– Подожди… Постой… – шепчет София Павловна.

– Что не так?

София Павловна смеется и тут же закусывает губу.

– Я хочу тебя попросить… Попросить об одном одолжении.

Доцента Вышеславцеву немного смущает пристальный и беспокойный взгляд Гелия. София Павловна прижимается к нему и трется о грудь острыми сосками. 

– Это жутко меня заводит, – шепчет София Павловна на ухо Гелию. – Тебе же не трудно? Сделай девушке приятно…

– Что мне сделать? – спрашивает Гелий.

– Придуши меня… Только не бойся, я знаю, что делать… Ничего со мной не случится.

– Придушить?

– Да-да, – шепчет ему в самое ухо София Павловна и возбужденно смеется.

Она торопливо расстегивает пряжку и выдергивает из шлевок брюк плетеный кожаный ремешок.

– Вот, – говорит она. – Вот этим ремнем… Затяни ремень у меня на шее. Затяни сильнее, так чтобы я начала задыхаться…

– Я видел такое в каком-то фильме, – говорит Гелий задумчиво и берет у Софии Павловны ремешок из рук.

– У нас в школе все играли в удушение, – шепчет ему на ухо София Павловна. – В старших классах… Я видела, как мальчишки душат друг друга до потери сознания. У них вставал член… Мы с подружками тоже попробовали… А у тебя не было такого?

– Я в другой школе учился, – усмехается Гелий. – Нет, прошло мимо меня… А, как это работает?

– Мне тоже было интересно, и я стала читать. Я так понимаю все дело в нехватке кислорода. Ты инстинктивно борешься за жизнь. Мозг реагирует на импульсы боли и страха, и в кровь выбрасываются эндорфины и дофамин. Сознание гаснет, подкорка растормаживается…

София Павловна затягивает на своей шее ремень.