На одной из полок София Павловна замечает черно-белую фотографию в рамке. На фотографии двое мальчишек, стоящих возле подъезда блочного дома.

София Павлова снимает фотографию с полки.

– Это ты? – спрашивает она Гелия, показывая пальцем на худенького лохматого мальчишку.

Гелий молча кивает.

– А другой мальчик, кто он?

– А это мой старший брат, – говорит Гелий. – Наум.

– Он совсем на тебя не похож. Какой-то угрюмый… Ты с ним еще видишься?

– Наум погиб.

– Ох, прости…

– Как раз в тот год. Это последний снимок.

Гелий берет из руки Софии Павловны фотографию в рамке и всматривается в лицо старшего брата.

– Как же глупо все получилось, – говорит Гелий. – У нас неподалеку от дома была заброшенная стройка. Мы туда вечно лазили… В тот раз я забрался по строительным лесам на самый верх. Я как сейчас помню, сперва что-то заскрипело, настил у меня под ногами пошел в сторону и вдруг рассыпался. Я стал падать, но ухватился за какую-то балку. Я мотался, как сосиска на этой балке и чувствовал, что у меня соскальзывают руки. А внизу был залитый бетоном фундамент и какие-то железяки…

– И как ты выбрался?

– Это Наум меня вытащил. А потом сам сорвался с лесов. Он разбился насмерть… Я долго не мог в себя придти. Наум был моим самым близким другом. Мы все делали вместе, у нас вся жизнь была на двоих. И когда его не стало, от меня словно отрезали половину.

Гелий ставит рамочку с фотографией на полку.

– Хочешь горячего чая? – спрашивает он Софию Павловну. – У меня есть мята. И чабрец.

– Да, я очень хочу горячего чаю, – говорит доцент Вышеславцева.

– Я сейчас заварю… Подожди минутку!

– Ты хотел, чтобы я посмотрела…

– Да, да! Я и позабыл уже, – говорит Гелий и смеется. – Сейчас… Вот эта тетрадь.

Он выдвигает ящик стола, достает растрепанную общую тетрадь и протягивает Софии Павловне.

– У меня ничего толком не выходит, – признается Гелий. – Не могу понять почему…

Они снова целуются, потом София Павловна говорит Гелию строго,

– Принеси мне чаю. Я продрогла, пока мы шли от остановки. С Иртыша такой ветер.

– Я мигом, – говорит Гелий и уходит на кухню.

София Павловна слышит, как Гелий набирает воду в чайник, и как с грохотом опускает его на плиту. На краю стола лежит растрепанная книга с заглавием «The Art of Sardax». На обложке какой-то странный рисунок, выполненный в темных тонах. Книга выглядит весьма загадочно, и Софии Павловне хочется взять ее в руки, но дело на безделье не меняют. Рассеянно улыбаясь, она пролистывает тетрадь с черновыми расчетами. Чтобы было сподручнее читать, она зажигает настольную лампу. Но Софии Павловне нет причин тревожиться. Пытаясь изобрести генератор атмосферного электричества, Гелий бьется, словно рыба об лед. Как и другие беспокойные умы, он заперт в клетку бессмысленной и выхолощенной физики.

Глядя сквозь завесу медленно падающего снега, София Павловна думает, что Гелий, как будто без ума от нее. И как же сладко с ним целоваться! И какие у Гелия красивые руки! Доцент Вышеславцева представляет, как Гелий душит её этими красивыми большими руками, как его длинные пальцы сжимают ей горло. Она видит его лицо, склоненное над собой, немного испуганное, хмурое и эту растрепанную чулку… Или пускай он сделает это не руками, а ремнем. И неважно, что останутся следы! У нее есть сплетенный из кожаных полос мягкий ремешок…

София Павловна чувствует, как у нее пылают щеки. Она тяжело вздыхает и проводит прохладной рукой по лицу.

– Соня, ты не скучаешь? – спрашивает Гелий из кухни.

– Немного, – отвечает София Павловна, едва сдерживая смех.

– Чайник уже вскипел. Я сейчас.