— Прочь, — крикнула мама, в голосе которой Елена различила отвращение. Фелиция достала чистый носовой платок и, вооружившись им, попыталась отвести тянущиеся к дочери длани. В ответ убогая затараторила еще быстрее. Зато отступила на целый шаг.

— Каждый связавшийся с демоном проклят! Он обманет тебя, дитя. Он уже тянет твой свет, а скоро выпьет его целиком. Беги от него, пока не поздно. Не позволяй приближаться. И кинь бабушке монетку. Бабушка купит булочку.

Рука Елены сама потянулась к кошельку в сумочке, но мать тихонько шлепнула ее по пальцам.

— Даже не думай ничего давать. Это не человек. Оно привяжется — не отвадить.

И не успела Елена сообразить, что бы это значило, как Мама направила на нищенку то самое кольцо, при помощи которого взяла с Эттвуда клятву. В этот раз последовала короткая вспышка белого света. И на месте старухи сидела большая ворона, на шее которой болтались бусы из бисера.

— Это стратим. Низшее создание, которое выполняет чужую волю. Не бойся, — попробовала успокоить Елену мама. — А ты — пошла прочь. Приблизишься — и кольцо сожжет тебя.

25. Глава 24. В которой что-то становится понятнее

Нормально поговорить с мамой возможности не было. Эттвуд соблаговолил поехать с ними, что объяснялось очень просто — его тетушка не выносила, когда на территории поместья открывались и закрывались порталы.

— Она человек, вернее, демон старой закалки, — объяснил граф. — Она помнит бесконечную войну, затянутую по вине пресветлых. Тогда на месте миров Изнанки могла появиться трещина в реальности. В общем, порталы в то смутное время означали беду. Что в твой дом зашел тот, кого ты не звал.

Леди Фелиция хмыкнула и выглянула в окно. После того, как стратим улетела, каждую ворону на их пути она разглядывала с особой тщательностью. Эта дрянь может вернуться и без бус, если не будет нужды принять облик человека. Елена поглядывала на нее в таком ужасе, что дама почти решилась объясниться при Эттвуде.

Если у ребенка начнется истерика в карете или при выходе из нее, то кому от этого лучше. Однако вслух леди произнесла другое:

— Разумеется, во всех бедах меж миров виноваты обитатели Чертогов. Все мы слышали, что вы несете на них, они — на вас, а пограничные миры чувствуют себя, как наковальня между двух молотов.

Эттвуд едва заметно поморщился. Он уловил напряженность между матерью и дочерью, но не мог определить ее источник. Они провели вдвоем не более пяти минут, а, зная характер обеих, вряд ли бы поспешили серьезно поссориться.

— Леди, ваша лояльность светлой стороне вполне оправданна. Мидиусу — и из-за расположения, и в силу особенностей местной расы — пресветлые обеспечивают гораздо больше благ, чем те, кто поклоняются Бездне. Однако в той войне запятнали себя обе стороны.

Елена заинтересовалась. Фактически мама с Эттвудом обсуждали информацию, которой нигде нет. В учебниках по истории их мира не найдешь, на заседании сената не услышишь. Конечно, возникал вопрос, откуда у леди Фелиции настолько обширные познания. Но вопросов к мамуле уже скопилось чересчур много.

— О каких особенностях вы говорите, граф? — воскликнула она. Энтони порадовался про себя ее любопытству. Из-за стола она поднялась не в самом дружеском к нему расположении.

— Ближе к Аду, например, на Изнанке, живут почте те же демоны, что и у горнил Бездны. Есть различные клановые особенности. Но бес с Изнанки легко даст сдачи какому-нибудь франту, приехавшему из столицы Ада. А вот люди физически слабее, ментально менее устойчивы. Демоны бы не стали церемониться и взяли бы над расой вверх, установив свои порядки. Светлые же по сути лишь вершат внешнюю политику вашими руками. Их устраивает держаться в тени.