– Привет, – сказала Рита.

– Привет, – ответил Алик.

– Давно не виделись, – сказал Рита.

– Точно, – запросто ответил он.

– Побежали? – игриво спросила она.

– Наперегонки! – весело откликнулся Алик, и бросился к большому деревянному бревну.

– Осторожно, дети! – услышал Алик голос мамы, но он сейчас не слишком много значил: рядом бежала Рита, обладательница глубоких черных глаз, обёрнутых в ресницы с загнутыми кончиками, и ямочек на щеках, которые становились глубже, когда он смотрел на неё, – значит, Рита улыбалась. Они совсем вымотали друг друга беготнёй в этот день. Мама не разговаривала с Аликом по пути домой, но он чувствовал, что на самом деле она не сердится. Просто она задумалась о чём-то, чем не хотела делиться с сыном. Может быть, о своей юности?

***

Мама стала внимательнее относиться к весу Алика. Она понакупала каких-то книг, вроде «Здоровый ребёнок» или «Примерный малыш», расчерчивала таблицы веса по каким-то коэффициентам из этих популярных изданий и пыталась рассчитать Алику дневной рацион с оптимальным содержанием белков, жиров и углеводов. Сначала Алик обижался на маму, когда она запрещала ему взять лишний кусок хлеба, но потом понял, что это для его же блага. В этом же убеждали его и разговоры с Ритой, которая рассказывала, что папа ежедневно ставит её на весы и чертит какие-то графики. «Это для Конкурса», – успокаивал ее Алик, хотя сам до конца не понимал, о чём идёт речь. В любом случае, он безгранично доверял маме, и если уж она говорила, что делать нужно именно так, значит, это и есть верно.

На площадке стал появляться мужчина в свободном синем тренировочной костюме фирмы «Пума», который почему-то даже летом носил толстые рукавицы и никогда их не снимал. Он помогал детям преодолевать препятствия, учил порядку, в котором нужно всё их пройти, и рассказывал, какими словами должны общаться с ними родители на площадке, чтобы дети правильно их понимали. Этот человек не очень нравился Алику и сам по себе, но ещё больше его настораживало то, как доверяют ему все родители, и то, как фривольно он обращался с Ритой, которая хотя и огрызалась на него иногда, в общем-то, слушалась. Алик несколько раз думал спросить маму, почему этот мужчина скрывает свои руки, может они не чисты (однажды он слышал это выражение от Ритиного папы), но что-то в последний момент удерживало его от разговора.

Купания, которые раньше случались где-то два раза в неделю, превратились в ежедневный ритуал. Причём мама сама купала Алика, не доверяя ему эту ответственную процедуру, как случалось ранее. Мама приносила домой какие-то специальные шампуни, бальзамы, кондиционеры, кремы и мази, которые должны были сделать волосы Алика ещё более мягкими, блестящими и шелковистыми, а кожу – упругой и гладкой.

В это же время мама впервые отвела его к парикмахеру. До этого всегда мама стригла Алика сама, и эта нехитрая операция занимала не больше пятнадцати минут. Парикмахер, старый сухой мужчина с седыми пышными усами, которые казались приклеенными на его безжизненное лицо, продержал Алика в кресле битых полтора часа. Взглянув на себя в зеркало после этой экзекуции Алик заплакал, потому что испугался, что мама его не узнает и не пустит домой. Но мама узнала. И расплатилась с парикмахером. После этого Алик посещал седого усатого мастера ежемесячно.

Один раз, вернувшись с площадки домой, Алик выскочил из машины, и увидев детей, которые все вместе рассматривали какую-то диковинную игрушку, побежал к ним, приветствуя их радостным криком. Те обрадовались, они знали, что у Алика есть игрушки ещё интереснее, и были готовы принять его в свой круг. Но тут к Алику подскочила мама и схватила его за руку. «Домой-домой-домой», – запричитала она, – «Нечего тебе водиться с этим сбродом, подхватишь ещё чего-нибудь…» Алик смолчал, хотя домой ему совсем не хотелось.