– Ушла из дома, – пояснила она и хрипло закашлялась.

– Как же ты без дома? – содрогнулся Алик.

– А на хрена мне такой дом? Ну сам посуди: этот урод только орёт и гоняет по квартире. Раньше таскал по врачам, лекарствами какими-то пичкал… И что? Ну вот такая я, ну что делать! – Рита широко развела руками, показывая какая она.

– Рита… но всё же дом… Как же ты, на улице?

– А что же, и на улице. Ты сам-то пробовал на улице? Ты думаешь, это хуже? Думаешь, это действительно хуже? – Рита хрипло засмеялась, хохот перешёл в кашель; она достала скомканную пачку папирос и закурила, чем повергла Алика в шок. – Знаешь, сколько в этом прелести, когда ты никому ничего не должен! А о скольких удовольствиях ты ещё и не подозреваешь! Э-эх, Алик…

– Разве ж может такое быть, чтобы никому не должен? А родители? И что за удовольствие – курево!

– Да я не курево имею в виду, Алик, другое… – Рита усмехнулась и попыталась погладить Алика пальцами по лицу, но решётка не пустила. – Знаешь, может быть и стоило заболеть, чтобы понять: Конкурс не самое главное. Конкурс – дерьмо. Один день свободы больше всей нашей с тобой жизни.

Она на секунду замолчала и добавила:

– Ну, если только кроме того дня, когда ты взял меня за руку, помнишь?

– Помню…

Она хотела ещё что-то сказать, но Алику надо было бежать, он уже видел тренера, направляющегося к нему через площадку по диагонали. Он послал Рите воздушный поцелуй и побежал.

На следующем кругу Риты уже не было у решётки. Больше Алик её не видел. Говорили, её сбила машина, когда ночью она перебегала дорогу, чтобы купить сигарет.

***

За несколько месяцев до Конкурса мама повела Алика регистрироваться в качестве участника. Регистрация проходила в огромном зале с мраморными колонами. Зал был настолько большим, что Алик ни разу не смог увидеть все четыре его стены одновременно. Негромко играла спокойная музыка, работали кондиционеры, разносили холодную воду – в общем, организовано всё было достойно.

Регистрироваться стояли несколько очередей, каждая к своему регистратору (их было несколько десятков). Периодически то там, то здесь между регистраторами и людьми, присевшими к столу, происходили громкие перепалки. «Это всякие лохи пытаются зарегистрировать участниками своих отпрысков, но тут их быстро выводят на чистую воду, – пояснила мама. – Раньше надо было детьми заниматься».

Один раз где-то мелькнул мальчик с загородной площадки, который крикнул Рите «В сторону, в сторону!», но тут же затерялся в толпе и больше не попадался Алику на глаза.

Очереди были длинные, Алик с мамой простояли не меньше пяти часов, пока, наконец, регистратор, усталая полноватая женщина за пятьдесят с одутловатым лицом, предложила им садиться.

Она стала задавать маме Алика вопросы, и отмечать её ответы в специальном бело-синем циркуляре, проставляя галочки в соответствующие пустые квадратики. При этом Алика женщина упорно называла котиком.

А как зовут нашего котика? А сколько полных лет нашему котику? А какова родословная у нашего котика? А за сколько секунд пробежит тысячу метров наш котик?

Здесь же Алику дали силомер, который он сжал сначала правой, потом левой рукой. Дали ещё какой-то прибор, в который надо было дуть. Мама сказала, что так измеряют объём лёгких.

Наконец женщина-регистратор сказала, что у котика все ответы хорошие и совпадают с ранее представленными справками, подлинность которых уже проверена.

Тогда Алику дали бело-синий бегунок, на котором должны делать отметки все, кого он будет посещать, и отвели в другой кабинет. Там у Алика взяли общий анализ крови, и ещё анализ на содержание в крови табака, алкоголя и каких-то наркотических средств. Через пятнадцать минут предварительные результаты были готовы, они тоже оказались хорошими и Алика пригласили дальше.