Когда Ледок, навестив мать, увидела разгром в доме и вид пострадавшей от злодеев матери, она поинтересовалась, кто это сделал? Софья Петровна ответила, что это сделали ее ученики. И это было правдой во всех смыслах. Среди грабителей был тот самый студент-медик, который обокрал их московскую квартиру. И они были еще «учениками» Ледка (та подавала пример) еще и «в деле разобщения и разрушения». Но при этом, Софья Петровна чувствовала и свою вину в этом.

Ведь это же они, родители, вырастили такую дочь. Растили ее без любви, но зато с кучей требований. Дочь должна была соответствовать стандартам героев из произведений классической литературы и быть математически расчетливой. Но в этом творится противоречие «иллюзии жизни» о, которой в конце своей жизни рассуждал в своих записках отец Ледка. Он видел эти противоречия, но пытаясь математикой поверить жизнь, он лишь запутался и не нашел выхода. И это не только он один такой. Помутившиеся от пережитой беды сознание Софьи Петровны объединило образ давно умершего супруга с образом старшего из грабителей, того самого мужчины, которого Ледок просила об опеке над матерью, так как они даже рассуждали одинаково. Но рассуждения их были не верны. Ошибки и заблуждения подобного рода Ледок отлично распознала, когда просмотрела найденные на даче тетрадки с рассуждениями отца. Распознала потому, что все эти ошибки сказались в ее жизни.

Ошибки совершали и козаки в «Тарасе Бульбе», когда использовали силу и оружия для набегов и обогащения. Несправедливость и неправедность приводят к тому, что люди, совершающие их, делают свою жизнь и жизни окружающих их, похожей на ад. Несчастными становятся все. Вспомним к чему привели попытки Хризостома добиться взаимности от Марселы в Первой части «Дон Кихота»: он умер от несчастной любви, стеная о том, что жизнь его превратилась в Ад, после чего все стали упрекать бедную девушку в жестокосердии. Но думали ли Дон Кихот и Хризостом о том, что людям нужны проявления их чувств и захотят ли люди впустить их в свою жизнь? Нет. И тот и другой лишь упрямо пытались добиться своей цели.

Н. Веревочкин, в конце повести о «Фениксе из первого снега» создает трагическую атмосферу, суммируя негативные последствия ошибки Снежаны: убийство Мухомором Ефимки, убийство самого Мухомора отцом Снежаны, уголовное наказание отца Снежаны, а затем и смерть самой Снежаны при родах ею ребенка от Мухомора. А затем автор усиливает трагическое настроение упоминанием о распаде СССР. Трагедией также заканчивается «история иллюзии жизни одной семьи»: Софья Петровна умирает перед посещением ее дочерью.

«Разумные», математически выверенные попытки построить счастье приведут к несчастью и даже могут поставить на путь преступления. Математик Понарин хотел найти путь к счастью, найдя математическую формулу обретения успеха для всех. Возможно, к этому его подтолкнуло то, что их единственным ребенком была дочь, а он не считал возможным женщиной добиться успеха. А успеха ему очень хотелось. Ему хотелось соответствовать требованиям «общества успеха». И он считал, что успех он сможет обрести только через сына – в этом он подобен Тарасу Бульбе. Подобно Тарасу Бульбе, Виктор Альбертович Понарин «убил» второго, не рожденного ребенка, потребовав от Софьи Петровны пойти на аборт, после того, как стало известно, что у них будет вторая дочь. Тарас Бульба убил Андрия за предательство, а Виктор Понарин неродившуюся дочь за то, что она в будущем могла не оправдать его надежд. Не оправдывал возлагаемых на него надежд и Чацкий (возможно, его фамилия родственна слову «чаяние») из «Горя от ума» А. С. Грибоедова. И все из-за того, что он хоть и «шел другим путем», но все за тем же, что и другие: ему, либералу, хотелось с помощью ниспровержения авторитетов занять место на верхних ступенях общественной иерархии. Неудачи же либералов привели сначала к появлению нигилистов -«Отцов и детей» И. С. Тургенева и «Бесов» Ф. М. Достоевского, «Сверхчеловека» Ф. Ницше, с последующим появлением «Майн кампф» А. Гитлера с одной стороны и марксизма-ленинизма с другой. Все эти учения требуют насилия, обещая счастье для тех, кто возьмется за оружие. М. Сервантес в «Дон Кихоте» и в «Назидательных новеллах», а Н. В. Гоголь в «Вие» показали невозможность построения счастья на принуждении других, и гибельность такого пути для тел и душ самих «борцов за счастье». Попытка построить счастье за чужой счет ведет к несчастью.