– Вас называли «особенными». Дети-гении. Что же, докажите это! Я хочу видеть ваши проекты до Рождества. Можете выбрать тему сами, но учитывайте, что это должно быть что-то решительно новое, – с этими словами учитель покинул кабинет.

– И что это было? – прозвучал риторический вопрос.

– И что значит «что-то решительно новое»? – поддержал Тео.

– Что-то новое, что-то старое, что-то голубое, что-то взятое взаймы… – медленно произнесла я, особенно не задумываясь.

Весь класс покатился со смеху.

– Думаешь, он собрался на свадьбу с нашими проектами? – сквозь смех проговорила светловолосая подруга Тео, Джейн.

– Не знаю насчёт свадьбы, а на Рождество он нашёл себе занятие, – ворчала я.

Мистер Фишер не возвращался. Под конец урока к нам подошла миссис Картер, сообщая, что учителя не будет весь оставшийся день, и мы можем тихо сидеть в классе, занимаясь своими делами, или же пойти поприсутствовать на уроках других классов. В обычной школе все, естественно, выбрали бы первое. Но здесь, в Каллидиусе, было ужасно интересно послушать других преподавателей и увидеть другие предметы.

***

Интересно, существует ли понятие, обозначающее беспочвенную и необъяснимую боязнь сложной техники? Потому что я страдала от такой.

Я раздумывала, куда же пойти во время второго урока. Сначала ответ показался очевидным – к Айвену. Спустя минуту я поняла, что это практическое занятие, и они будут заниматься программированием или чем-то вроде того, а моя психика этого не выдержит. Вариант пойти к Лине отпал сразу же. Отвлекать Лу от рисования своим присутствием тоже не хотелось. Появиться в поле зрения Роберта на целых два часа по собственной инициативе казалось безумием. Адекватной казалась лишь идея поприсутствовать на уроке математики с Кэт, но, по необъяснимой причине, я двинулась к кабинету истории.

Шрам в гордом одиночестве сидел в классе, уперев взгляд в толстенную книгу. Лу говорила мне, что ему бывает сложно сосредоточиться среди людей. Эта особенность была из числа тех, о которых говорили тайно, умалчивая подробности и добавляя «ничего такого» после каждого предложения.

Я присела рядом, заставив парня подпрыгнуть от неожиданности.

– Э-э, привет, – сказал он, взлохматив светлые волосы. – Что ты здесь делаешь?

– Наш учитель куда-то делся, и миссис Картер разрешила посидеть на других уроках, – ответила я.

– И ты выбрала историю? – удивился Шрам. – Не думал, что тебе это интересно.

Честно говоря, я и сама не думала. Мы редко делились друг с другом своими достижениями в учёбе. Чаще всего наши беседы состояли из хвастовства Роберта, обсуждения хвастовства Роберта и идиотских шуточек Роберта. Да, всё в Каллидиусе вертелось вокруг Роберта. Иногда мы с Айвеном уходили в забытый Богом чулан, чтобы поговорить о новых друзьях (и Роберте), уроках и своих переживаниях. Как бы ни радовалась я новой компании, недолгое время, проведённое наедине с братом, затмевало все длинные часы с остальными. Потому что мы семья. Потому что так было всегда.

Шрам смотрел на меня, ожидая ответа, и в его глазах, казавшихся в дневном свете светло-карими, отражалось чистое и искреннее любопытство. На него всегда было забавно смотреть. В первую нашу встречу Шрам показался мне совсем домашним. Познакомившись получше, я только убедилась в его детской наивности и абсолютном неумении лгать, хитрить и… общаться с девушками. В общем, полная противоположность Роберту с его постоянной пошлой ухмылкой.

– Мне вообще много что интересно, – я неопределённо пожала плечами.

В класс потихоньку начали возвращаться ученики. Мне пришлось отсесть на заднюю парту, когда пришёл сосед Шрама – Джордан. Как и мы с Айвом поступив в Каллидиус в этом году, он стал лучшим другом Тео, потому я и удивилась, что тот не пошёл вместе со мной. Хотя, возможно, причина была похожа на мою. Вдруг у Тео хроническая непереносимость толстых пыльных книг и дворцовых переворотов?