На выходе из моечной уже выстроились мальчишки с чистыми вещами подмышками. Нэль в стороне стоял, держа вещи Ричарда, и хмурился. Роль няньки его бесила. Он с большим удовольствием вернул бы эту обязанность мне, его синие глаза так сверкали, будто это была моя вина.

Я засмотрелась на них и пропустила момент с подножкой. Пришла в себя уже на полу с разбросанным постиранным бельём. Колин отомстил мне за хлеб, которым я не пожелала делиться.

В коридоре стоял хохот мальчишек. Ричард кинулся помочь мне поднять бельё, но лучше бы он этого не делал. Надо же было схватить ему мои панталончики и на вытянутых руках – так, что увидели все, с гордостью подать их мне! Мой маленький рыцарь и не понял, почему я так покраснела и почему мальчишки стали смеяться ещё громче. Схватив бельё, я побежала на чердак, услышав с удивлением за спиной, как Нэль что-то буркнул, и тут же послышался смачный шлепок и недовольство Колина.

– Эй, чего ты дерёшься? Весело же было!

Девочки уже спали, когда я вошла в комнату. Мамаша Ожюль не разрешила покинуть мне её кабинет, пока я не закончила вязать новый воротничок. По её глазам я видела, что он ей понравился, даже больше – ей хотелось оставить его себе, но она не могла: кроме меня, такие вязать никто не умел. А сестра чем-то, видно, прижала её, раз она так старается ей угодить. Она вертела его в руках, крутилась перед зеркалом, примеряя к своему платью, затем скривилась, вспомнив что-то, и бросила его на свой стол, отправив меня спать.

В коридоре мне встретился заспанный сын мамаши Ожюль. Он шёл, бурча себе под нос, что кто-то повадился шастать по ночам и ему спать мешает. Не обратив на меня внимания, он вошёл в кабинет матери.

Мне стало любопытно: не тот ли это человек, которого недавно я видела в окно, к нам сегодня пожаловал?

Осторожно закрыв за собой дверь, чтобы не разбудить девочек, я подкралась к окну и прилипла лбом к стеклу, пытаясь разглядеть, есть ли кто у двери на улице.

Сначала мне показалось, что на улице пусто, и я, разочарованная, отлипла от стекла, но потом из дома вышла мамаша Ожюль со свечой в руке, и я увидела, как от дерева отделилась тёмная тень и, не доходя до мамаши несколько шагов, остановилась. Чтобы услышать, о чём они говорят, я немного приоткрыла окно – слава Богу, получилось без звука.

– … так надо, – сказал человек. По голосу я поняла, что это не тот, что был в карете в прошлый раз.

– Но я не знаю, с кем его отправить. И как устроить его защиту в дороге. И потом, поднимется шум, что я скажу?

– Кому? Дура, если ты откроешь свой рот, сама знаешь, хозяин на расправу скор. Найди способ спрятать его и молчи, пока граф сам не явится к тебе.

– Но почему вы сами не…

– Нет. Ты точно не заслужила тех денег, что получила от хозяина. Подумай своей головой. За ним всё время следят. Предатель ещё не найден. Если бы всё было просто, в твоих услугах мы бы не нуждались.

– Я понимаю, но, может быть, мальчик ещё на пару дней здесь останется? Дело в том, что завтра у меня будут гости и…

– Кто?

– Барон. Он узнал о своей дочери и желает убедиться, что это, действительно, она. Тоже просил молчать: боится обмануться и расстроить девочку, если это не она.

– Хм, а это выход. Сделай так, чтобы они увезли его с собой, и молчи об этом. Воспитанники пусть думают, что его украли. Отпусти погулять якобы на поиски, пусть пошумят. Тот, кому надо, услышит, а у нас появится время на поиски заговорщиков. И да, не вздумай нас предать!

Человек показал мамаше Ожюль какой-то знак, кинул звонкий мешочек и быстро скрылся в тени деревьев.