На столе были рулетики из баклажанов, мясной пирог, пирожные с кремом, картофель, запечённый с рыбой, и салат из овощей, что выросли на нашем огороде. Для тех, кто не первый год живёт в доме мамаши Ожюль, сегодня был настоящий пир, и каждый старался набить свой живот, пока «праздник живота» не кончился. Даже малыш Ричард торопливо накладывал себе рыбное филе и набивал себе рот, хотя жил с нами всего чуть больше двух недель.

Лили чинно сидела за столом, как настоящая леди, и не спеша ковыряла свой салат, лишь покрасневшие глаза выдавали её внутреннее состояние. А я ела, как мальчишки: быстро и всего по чуть-чуть, пока барон не поднялся со стола. Мамаша Ожюль, которая сидела рядом с бароном, с видимым усилием делала вид, что ничего необычного не происходит, и всё время шутила, дабы барон поменьше удивлялся, глядя на то, с какой жадностью дети уплетают ужин. Лишь счастливаяЭлька все время улыбалась, с гордостью поглядывая на нас и почти ничего не ела˗˗ видимо, барон успел накормить свою дочурку сладостями перед ужином.

Ужин закончился. Дежурные остались в столовой, а остальные высыпали на улицу помахать на прощанье счастливой Эльке, которую в дорожной карете отец увозил домой…

Я молча плакала, смотря вслед удаляющейся карете. А ведь на её месте могла быть я, если бы только мой отец пожелал меня забрать. Мне стало очень за себя обидно. Мама умерла, отец нашёл другую и поспешил избавиться от меня. Ну, что я плохого ему сделала? А я ведь верила, что он нас с мамой любит. Насколько я помню, он никогда на меня не кричал, не был чем-то мной недоволен, подарки дарил. Так почему избавился от меня? Неужели Оливия так его покорила, что я стала лишней?

– В беседку, – неожиданно шепнул мне на ушко Нэль, отчего я вздрогнула и все мысли о горькой судьбе вылетели из головы. Нужно было срочно решать текущие проблемы, которые неизвестно чем для меня закончатся.

Когда я вошла в беседку, Нэль уже мерил её нетерпеливыми шагами, о чём-то напряжённо думая. Завидев меня, он остановился, внимательно, по-взрослому посмотрел в мои глаза и велел сесть на скамью. Затем сел рядом и взял меня за руку, слегка сжав пальцы.

– Лиза, ты любишь Ричарда? – спросил он шёпотом, хотя, кроме нас, в беседке, да и поблизости, никого не было.

– Да. Он мне стал как брат, который должен был родиться примерно пять лет назад, когда умерла мама.

– Я сочувствую тебе, Лиза, но речь сейчас о Ричарде. Поэтому подумай ещё раз, насколько ты его любишь и на что готова, чтобы спасти его.