– Нэль!

Я отпустила Ричарда и несмело, всё ещё решая, правильно ли я поступаю, подошла к Нэлю.

– Ты что-то хочешь мне сказать?

Я посмотрела на него с благодарностью за то, что не придётся долго ходить вокруг да около, и кивнула.

– Только не здесь. Я боюсь, что нас могут услышать.

И добавила шёпотом, на цыпочках подтянувшись к его уху.

– Это может быть опасно.

Глаза Нэля загорелись интересом, но вскоре я заметила в них тень сомнения. Он немного помолчал, видимо, что-то для себя решая, и повернулся к Ричарду.

– Ричард, иди, посиди на скамье в саду, только на глаза мамаше Ожюль не попадайся, а я пойду, поговорю с Лизой и вернусь.

– А мне можно с вами?

– Извини. Ты будешь смотреть за дорожкой в сад; если кого увидишь идущего к нам, мы будем в беседке, тут же беги к нам, хорошо?

– Хорошо. Я буду вас охранять.

– Спасибо, друг, – похлопал Нэль мальчика по плечу и, взяв меня за руку, повёл к беседке в саду.

В беседке было пусто, но я не спешила рассказывать: вдруг отчего – то стало страшно.

– Ну! – подгонял меня Нэль, буравя своими синими глазами.

– Рассказывай, раз позвала, что там у тебя произошло такого опасного.

Я набралась храбрости и рассказала всё, что знала, точнее, что мне удалось услышать в первый раз и вчера ночью. Нэль с грустью на меня смотрел. Казалось, мой рассказ не удивил его, а расстроил. Он прошёлся по беседке, пнул скамью и чертыхнулся. Я, не зная, что делать, попятилась к выходу, жалея, что развязала свой язык. Мне вмиг стало неуютно находиться рядом с Нэлем. Я поняла, что моя новость для Нэля таковой не являлась. Он заметил моё замешательство и, быстро подскочив ко мне, положил свои руки мне на плечи.

– Скажи мне, любопытное создание, кому ещё ты поведала сию страшную тайну? – пытаясь шутить, спросил он. Я понимала, что ему вовсе не смешно, Нэль пытался разрядить обстановку, потому что понял, что я напугана.

– Никому. Я не знала, что мне с этим делать, и решила довериться тебе.

– Точно?

– Честное слово. Жизнью своей клянусь.

– Хм, жизнью, говоришь? Я смотрю, не очень-то ты ею дорожишь, раз шпионишь по ночам.

– Нет, – стала оправдываться я: мне так не хотелось, чтобы Нэль думал, будто специально шпионю по ночам за людьми. – Всё случайно вышло. В первый раз мне стало душно, и я просто хотела открыть окно, чтобы подышать свежим воздухом. А вчера, сам знаешь, мадам Ожюль допоздна меня вязать заставила, а потом…

– Тихо. Сюда кто-то бежит.

Я замолчала и посмотрела в сторону дорожки, которая поворачивала влево за розовым кустом. К нам, спеша и спотыкаясь, бежал Ричард.

– Лиза! Лиза, там мамаша Ожюль. Она звала меня, а я убежал. Пойдём со мной, я её боюсь. У неё глаза как у ведьмы и зубы кривые, а ещё она…

– Ричард, я с тобой пойду, и никто не посмеет тебя обидеть, – сказал Нэль и увёл мальчика, шепнув мне о том, что разговор не закончен и после ужина нам нужно встретиться здесь снова. Что ж, надо – значит надо. И куда я влипла? Ладно, пора возвращаться в дом, скоро нам велят переодеться и, как положено, проститься с Элькой…

На ужине все воспитанники по случаю прощания с Элькой, или, как оказалось, с Эльвирой фон Бахн, были одеты по – парадному. Девочки в новых сереньких платьях с белыми воротничками, мальчики тоже в сером, только рубашки под жилетами были белые, а не серые, нараспашку, как обычно.

На столе было для нас непривычно много еды, так как такой традиции прощания у нас никогда не было. Думаю, это всё было сделано из-за барона, так сказать, пыль в глаза. Наверное, мамаша Ожюль не в восторге, что пришлось на нас так потратиться, но барон решил присутствовать на ужине, и одним луковым супом тут было не обойтись. Поэтому мы ели с большим аппетитом, а кто-то и с нескрываемой жадностью.