Империализм, как неустойчивость капитализма. Если империализм (монополистический капитализм) не представляет собой высшую стадию капитализма, тогда что это такое? И как оно появилось? Ученые хорошо знают, что в сложных системах может возникнуть неустойчивость, когда некий параметр системы получает свободу. Удалите несколько заклёпок в нужном месте, и вот уже и Эйфелева башня падает, и ни один борец за свободу это падение остановить не сможет. Другой характерный пример, карточный домик устойчив к силе притяжения Земли. Можно даже несильно надавить на него в вертикальном направлении – не сломается. Но уже небольшого сдвигового усилия будет достаточно, чтобы его развалить. Приведенные простейшие неустойчивости являются механическими. Бывают неустойчивости более сложные, но всегда заканчивающиеся тем же результатом: полное разрушение системы.

Точно также и в экономике страны при появлении новых свобод, а для развития капитализма экономические свободы жизненно необходимы, могут возникнуть неустойчивости. Оказалось, что для экономики капитализма таким опасным параметром является степень концентрации производства. Его увеличение может развалить экономику, как ветер разрушает карточный домик. С одной стороны укрупнение производства увеличивает производительность труда, с другой стороны, по мере завоевания рынка, желание производить много, а продавать дёшево падает. Поэтому, монополизация представляет собой неустойчивость экономической системы капитализма. Получается, что за высшую стадию капитализма приняли его неустойчивую фазу, и подталкивали капитализм в пропасть. Нехилая ошибочка вышла. Нужно подчеркнуть, что речь идёт не об ошибке в расчетах (это для людей другого масштаба), данная ошибка касается изначально выбранной гипотезы (предположения) и интерпретации наблюдений.

Мне представляется, что это «умирание» капитализма на стадии империализма было принято за высшую фазу ещё и потому, что оно созвучно теоретическим прогнозам Маркса и Энгельса. У них на высшей стадии все умирало или отмирало: государство, пролетариат…

Здесь уместно немного отвлечься от грустных мыслей и привести коротенький диалог двух звездолётчиков из повести А. и Б. Стругацких «Полдень, XXII век»:

– Вы знаете, я застал ещё то время, когда в Северной Америке подвизались так называемые фирмы и монополии. И дольше всех продержалась небольшая фирма, которая сколотила себе баснословный капитал на матрасах. Она выпускала какие-то особенные шелковые матрасы – немного, но страшно дорого. Говорят, миллиардеры дрались из-за этих матрасов. На них ничего нельзя было отлежать.

– И секрет их погиб вместе с империализмом? –  спросил Горбовский.

Из этого примечательного диалога можно сделать несколько важных выводов об образе будущего в мире Полудня. Во-первых, империализм (монополистический капитализм) погиб в согласии с предсказаниями марксистов. Маленькая фирма продержалась дольше всех, но и её обобществили. Следовательно, свободного предпринимательства там больше нет, если даже самая успешная фирма с баснословным капиталом отошла в мир иной. Выходит, будущее, описываемое Стругацкими, развивается в полном соответствии с учением Марксизма-Ленинизма. Ничего нового мы не обнаруживаем.  Но для нас важным следствием этого диалога является то, что деньги и товарно-денежные отношения не исчезнут до начала межзвёздных перелётов, и о том коммунизме нам пока можно не беспокоиться.

Откуда возникает неустойчивость капитализма, и куда девалась невидимая рука рынка? С подачи Адама Смита термин невидимая рука часто используют для описания механизма влияния индивидуальных интересов на максимизацию общественного богатства. Если говорить проще: все блюдут свой интерес (никто не работает себе в ущерб!) и общество богатеет. Прежде всего, это означает, что никто не будет продавать товар по ценам, не окупающим затрат. Но человек хитёр и коварен, и, просчитав на несколько ходов вперёд, может начать продавать себе в ущерб, чтобы разорить конкурента. Такое поведение на рынке называют демпингом. Потом этот нехороший человек легко возместит убытки резким повышением цен. Это главный, но не единственный механизм неустойчивости.