– Я сужу по тому, что вижу, – в то время, как парень почти кричал, я старалась говорить спокойно, не давая воли лишним эмоциям. – Мне искренне жаль твою мать, да и твой отец наговорил достаточно, чтобы я сделала выводы. Или ты согласен, будто я только и думаю, как бы залезть к тебе в постель и выпросить амнистию для своей семьи?

Говорить такие вещи было почти физически больно, но я знала, что если промолчу сейчас, потом станет непоправимо поздно. Такие узлы следовало рубить сразу, не давая им возможности затянуться петлей на шее.

– А по поводу тебя… В чем я не права?

Я заставила себя смотреть Кэсу в лицо, старательно ловила его взгляд и пыталась передать свою невесть откуда взявшуюся решимость.

Ведь что бы он ни сказал, я была уверена, что не изменю мнения.

В конце концов, пусть парень сделал все, чтобы разрушить мою жизнь, но он же и остался рядом со мной, помогая выстроить что-то новое на оставшихся руинах.

– Да во всем! – почти прорычал он.

Должно быть, в какой-то момент его эмоции окончательно взяли вверх, потому что воздух в комнате погустел, стало тяжело дышать. На лбу выступили капельки пота, взгляд рвано дышащего блондина ударил острым клинком. Кэс шагнул вперед, нависая надо и давя исходящей силой.

Кажется, он хотел, чтобы я испугалась. Чтобы дрогнула, все-таки поддалась эмоциям и позорно сбежала. Оставила его одного, позволив упиваться своими болью и ненавистью. Только вот пугать меня оказалось поздно.

«Я – пуст».

Одна эта фраза сказала мне все о состоянии Кэса. Прямо сейчас, глядя на его расширенные глаза и судорожно бьющуюся синюю венку на виске, я действительно боялась. Вот только не Кэссиэна, а той жуткой и злобной твари, что грызла его изнутри и нашептывала на ухо всякие гадости. И вот эту сущность, вобравшую и раздувшую все страхи маленького мальчика, продолжающую отравлять его душу, я готова была ударить. Вложить всю свою магию, до последней капли, но выжечь ядовитую заразу!

– Стерла мне рога и козлиную бородку, пририсовала корону несчастного принца и теперь жалеешь меня! Я вижу это в твоих глазенках! И тебе больше нравится эта картинка, чем уродливый портрет того, кто решил выплеснуть на тебя свой гнев, просто потому что ты показалась похожей на мою треклятую мачеху!!!

– На мачеху? – меньше всего ожидая услышать именно это, удивленно переспросила я.

Новую супругу Норфлока я видела лишь издалека или в газетах, но на мой взгляд, ни одной общей черты у нас не было.

– Чем?

Его всего аж передернуло.

– Ты правда хочешь знать? – зло прошипел он. – Ну, слушай, лапуля. Слушай, за что я ненавижу идеальных леди. Покорных, удобных, прелестных особ, которые блистают, когда это полезно, молчат, когда нужно, и видят тебя насквозь. Они милы и учтивы, ласково улыбнутся и речи их слаще меда. Только в глазах всегда будет лед, потому всегда нужно рассчитывать, что и кому говорить. И ты такая же приехала сюда. Чопорная. Правильная. Безупречная. Меня аж трясло, когда я видел тебя. Смотрел, а перед глазами стояла эта во всем идеальная женщина, которую я ненавижу почти так же сильно, как и отца!

Теперь трясти начало и меня. Невольно в памяти встал наш разговор в ванной. Тогда Кэссиэн так и не смог объяснить, почему же так невзлюбил меня, просто повторил мое предположение о нелюбви к новенькой. Но оказалось, что истинная причина кроется куда глубже.

– И что, я напоминаю ее тебе до сих пор? – негромко спросила я. – В моих глазах ты тоже видишь лед?

Он несколько секунд просто смотрел на меня, точно сам был менталистом и перебирал мои мысли, воспоминания, эмоции, выискивая среди них что-то…