* * *

Лёгкое постукивание в окошко, где на диванчике, после службы прилегла отдохнуть баба Дуся, не сразу её разбудило. Тепло, от русской печи, окутало своей негой, и Евдокия не сразу поняла, что за шум, а вдруг ей почудилось в дрёме. Поправив сползший платок, она прислушалась. В окно опять постучали. Несмотря на почтенный возраст (далеко за восемьдесят), силы ещё остались. Поэтому она достаточно прытко встала с диванчика, в маленькой кухоньке, и засеменила открывать дверь.

– Кто тама? – с большой надеждой спросила Евдокия Петровна.

– Евдокия Петровна, меня о. Иоанн послал.

Открыв дверь, она увидела перед собой высокого, на вид интеллигентного парня с легкой бородкой и рюкзаком в руках. Впустив его в сенцы, сразу закрыла дверь. Не на шутку разбушевавшаяся метель, ворвалась в сени, и начала хозяйничать в прихожей.

– Праходи, праходи в тяпло. Вон тама веником абмяти ноги и заходь в хату.

А сама заспешила поставить чайник на печь. Отец Иоанн иногда посылал ей постояльцев, конечно за плату. Она поначалу сопротивлялась их брать, но потом сама установила цену чисто символическую: как все говорили – «по Божески»

–Здравствуйте, Евдокия Петровна, постояльца примите?

– Здрав будя, хароший мой, чё ж не принять-то, – рассматривая его внимательно, улыбнулась Евдокия.

Молодой человек, тем временем, снял лёгкую куртку, не по погоде, и перекрестился на святой угол.

– Мир дому сему!

– С миром принимаем, праходь сюды, садись. Щас угощу табе праздничной трапезой. Я ж думала, что унучек приехал. Он обещался на Рожество. Всё его любимое настряпала. Я табе накормлю, можа хто и его накормит.

Радостные хлопоты немного отпустили душевную тяготу.

– Табе как звать-то?

– Серафим.

– Пряма, как Ангела, – Евдокия умилилась.

– Меня на время Святок благословили отцу Иоанну помочь. Ваш дьякон отец Андрей, отпросился на родину съездить, родители разболелись.

– Ой, ну тады памогай Господи, памогай!

Баба Дуся с удовольствием смотрела, как юноша быстро поглощал, всё то, что было поставлено на стол. Она всю жизнь была женщиной хлебосольной, очень любила готовить, но ещё сильнее любила кормить. Любого, кто бы ни зашёл к ней, она тащила за стол. И очень огорчалась, если у кого-нибудь не было возможности попробовать её стряпню. Вторая ее страсть была «сказки». Под «сказками» она подразумевала жития святых, прологи, притчи. Любила читать и пересказывать людям. С радостью рассказывала всем, кто ни спросит: и старому и малому. Вот на этих «сказках» вырос и её внук Ваня.

* * *

Евдокия Петровна посмотрела на часы. Время приближалось к обеденному. Её постоялец Серафим ушёл в церковь.

Она ждала в гости свою Любаню, которая обещала придти к ней после отдыха. Опять начало нарастать лёгкое волнение. Чтобы не метаться из угла в угол, Евдокия решила сходить за подругой. И заодно немного прогуляться. Метель давно закончилась. Снега выпало много. Одевшись по-старчески, потеплее, она вышла во двор. Приятное удивление вызвало восклицание: «Господи, памилуй! Батюшки свят! Да када же он успел мне двор почистить? Вот ангелочек мой!» И с благостным ворчанием и благодарением Господу и всем святым посеменила к Любовь Николаевне.

Прежде чем постучать в дверь, она решила пробраться по высокому сугробу на задний двор и немного раскидать снег. Вспоминая, как ей было приятно, она решила так же порадовать подругу чистыми дорожками, конечно, по мере своих сил. Раскрасневшись и раззадорившись добрым делом, постучала в дверь. Не услышав ответа, вначале подумала, что «может разминулись» А хорошенько поразмыслив, решила, что «что-то не то».