Я старательно вытирала клавиатуры, экраны, полировала стеклянные столешницы. Мыла кофейные чашки, оставленные в раковине кухни. Собирала фантики от конфет и обертки от чипсов. Выносила мусор. И была благодарна за эту работу, потому что она не требовала ничего, кроме моих рук. Голова оставалась свободной, и я могла думать о чем угодно. Или не думать вовсе, что получалось лучше всего.

Когда-то давно, в другой жизни, я любила поэзию. Мечтала написать книгу. Влюблялась в литературных героев. Теперь все это казалось таким далеким, почти нереальным. Будто я вспоминала жизнь другой женщины – той, с ясными глазами и мечтами, той, кто еще не знала, как легко ломается человеческая жизнь.

На четвертый день работы я задержалась дольше обычного. Один из кабинетов на верхнем этаже был заперт, когда я начинала обход, и пришлось вернуться к нему в конце смены. Табличка на двери гласила: «Д. Марков, ведущий разработчик». Сердце пропустило удар, но я успокоила себя. Марков – распространенная фамилия. Совпадение, не более.

Я толкнула дверь – не заперто. В кабинете горел свет, но никого не было видно. Я вошла с ведром и тряпкой, оглядывая пространство. Большой стол, заваленный бумагами. Три монитора. Кофейные чашки, фантики, какие-то провода. И книга – я не удержалась, посмотрела обложку. «Преступление и наказание». Мой любимый роман. Еще одно совпадение?

Когда я подняла голову, он стоял в дверях, прислонившись к косяку. Высокий, плечистый, в темной рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами, обнажающими смуглую кожу и намек на рельефную грудь. Рукава небрежно закатаны до локтей, открывая сильные руки, покрытые замысловатыми татуировками, которые змеились от запястий вверх, скрываясь под тканью. Вены на предплечьях проступали под кожей – признак физической силы, от вида которой что-то древнее и примитивное всколыхнулось внутри меня.

Темные, почти черные волосы в художественном беспорядке падали на лоб. Четко очерченные скулы, твердая линия подбородка с едва заметной щетиной, придававшей его облику что-то первобытно-мужское. Капризные, чувственные губы, которые, казалось, вот-вот изогнутся в усмешке. Неприлично длинные для мужчины ресницы отбрасывали тень на скулы.

И глаза – синие, невозможно синие, как глубокое зимнее небо в морозный полдень. Они смотрели прямо на меня с выражением, от которого перехватывало дыхание – дерзкое, оценивающее, с оттенком превосходства и какой-то животной заинтересованности, как у хищника, внезапно обнаружившего необычную добычу.

Колени подкосились. В ушах зашумело. Этого не может быть.

– Ты кто такая? – спросил он, не двигаясь с места.

Голос – низкий, с хрипотцой. Как у Виктора. Только грубее, резче.

– Я… – горло перехватило. – Я из клининговой службы.

– А, уборщица, – он кивнул, окидывая меня взглядом с ног до головы. – Почему так поздно?

– Ваш кабинет был заперт раньше, – я сглотнула комок в горле. – Я могу зайти завтра, если вам неудобно.

– Да нет, убирайся, – он пожал плечами и прошел мимо меня к столу. – Только ничего не трогай на столе.

Я начала с окон, протирая стекла трясущимися руками. Он сидел за компьютером, что-то быстро печатая. Я чувствовала его присутствие каждой клеткой тела. Каждый нерв был натянут, как струна.

Нет. Нет. Этого не может быть.

Но это был он. Маленький мальчик с синими глазами, выросший в мужчину, так похожего на своего отца. Денис Марков. Сын человека, которого я убила.

Я закончила с окнами и принялась за пол, стараясь не смотреть в его сторону. Руки дрожали так сильно, что тряпка выскользнула из пальцев. Я наклонилась, чтобы поднять ее, и услышала, как он встал из-за стола.