— Ну! Вот видишь, как он о тебе заботится. Разве не романтично?

Оля закатила глаза от безнадёжности.

— Ви-ик, да хватит уже! Не романтично, ни капельки. Ерунда полнейшая. — Расстёгивая куртку, напомнила, наверное, уже в сотый раз: — И у меня Дима есть. Понимаешь? Ди-ма. А если он тебе не нравится, это твои проблемы. Главное, меня полностью устраивает. Я его вообще-то люблю.

А ещё она ждёт не дождётся, когда они наконец-то увидятся вечером. Поэтому после занятий Оля, не задерживаясь, рванула домой, переоделась, собрала сумку на завтра.

Да, да, да! Ночевать она планировала не дома, а в общаге. Родители уже давно не возражали и не падали в обморок, а Дима жил в комнате один. Не потому что считался VIP-персоной и имел какие-то особые привилегии, а потому что его сосед, который учился уже на четвёртом курсе, ещё в прошлом семестре перебрался к своей невесте и вроде как ближе к лету даже планировал на ней жениться. Хотя из общаги на всякий случай выписываться пока не стал. Ну мало ли!

Дима поджидал её у входа, но не внутри, а снаружи — в распахнутом пуховике, футболке, шортах и шлёпках.

— Ты с ума сошёл! Мороз же! — воскликнула она, взбежав на крыльцо и попав прямёхонько в крепкие объятия. — Не обязательно же было на улицу выходить. Мог бы и внутри подождать.

— Ну ты же написала, что уже подходишь, — беззаботно отозвался Дима, нетерпеливо прихватил её губы, поцеловал. — И мне совсем не холодно. Особенно сейчас.

Оле тоже уже становилось жарковато, и куртка ужасно мешала, но гораздо больше намотанный вокруг шеи шарф.

— Ну и потом. Одеваться, затем опять раздеваться. Напрасная трата времени.

В общем-то да.

Дима потянул её за собой.

— Идём.

Пока поднимались на нужный этаж, задержались на одной из лестничных площадок. Остановились под маленьким окошком или даже просто форточкой, расположенной ближе к потолку. Дима потянул за край шарфа, медленно размотал его, перекинул себе через плечо, потом подцепил бегунок на Олиной куртке, тихонько промычал, опять жадно приникнув к губам.

Молния разъехалась с характерным тихим треском, Оля почувствовала, как раздвинулись края, как широкие ладони уверенно легли на талию, потом заскользили вверх.

Нет, всё-таки толстая зимняя одежда определённо очень и очень мешала. Но и отрываться друг от друга не слишком-то хотелось.

Где-то сверху стукнула дверь. Конечно, глубоко начхать, даже если сейчас кто-то нарисуется на лестнице, но всё-таки добраться до комнаты дело далеко не лишнее. И они двинулись дальше, крепко держась за руку и переплетя пальцы.

Дима, опередив на полшага, оглянулся прямо на ходу, произнёс:

— Виталик сказал, у вас препод какой-то по новому предмету с нашего факультета.

Оля дёрнула плечами. Да у них в этом семестре несколько новых предметов и преподов, которые раньше ничего не вели. Но с математики разве что… Гордин.

— Он про матметоды? — уточнила она, надеясь, что речь всё-таки о ком-то другом.

— Вроде бы, — неуверенно подтвердил Дима, качнул головой. — И кто у вас?

— А Виталик, что, сам не сказал? — удивилась Оля.

— Он фамилию забыл.

Ну, допустим. Но не имя же отчество. Или у Балховца вдруг случилась выборочная потеря памяти?

— Гордин, — сообщила она.

И зачем Виталик вообще решил про него упомянуть? Вот уж великая новость и тема для обсуждения.

— Это который Артём? — предположил Дима. — Андреевич?

— Артемий, — поправила Оля на автомате.

— Да не всё ли равно, — отмахнулся он безразлично, но тут же опять спросил: — Ну и как он?

— Да как обычно. — Оля поморщилась недовольно. — Препод и препод. Зануда бесячий. — И тоже поинтересовалась: — А ты с чего вдруг о нём заговорил?