Синдром второстепенного героя Яна Лисканова

1. Пролог

- «Он спас мир, а через тридцать лет ворчливо требовал морщинистым беззубым ртом у почитателей прикрывать окна, а то надует поясницу»…

- Кора!

- …Ну как? Звучит? Нет, мам. Не звучит. Совсем не звучит!

- И поэтому твой герой, должен сдохнуть после того, как всех спас? Как лопух, прямо перед светлым будущем?

- Это символ! Понимаешь? Он должен вступить в вечность, оставшись стоять на пике своего расцвета. Недвижимый и прекрасный в своем могуществе! Иначе это проходимец, а не Герой. И графоманство, а не книга!

- То есть, сдохнуть?

- Как лопух, да.

***

Я дернулась и зашипела, когда пепельный ошметок обжигающе уколол щеку. Но все равно продолжала стоять, пока едкий дым с хрипом выковыривал кислород из моих легких. Это последние минуты моей жизни, и я хочу ими вдоволь полюбоваться!

Глаза щипало жутко - щеки уже были мокрыми, а на глазах лежала влажная пелена. И сквозь эту пелену, до рези прищуриваясь, я видело только как изумрудные пятна то и дело чернели и тут же вспыхивали алым. Лес горел с жуткими звуками: хрипом, хрустом, потусторонними воплями фантомов и тихим угрожающим воем ветра на одной ноте.

Все тело било крупной дрожью. Скоро огонь и до меня доберется, но дрожала я не от этого.

А от осознания того, что мир необратимо поменяется…

И это моих рук дело. Расплата за момент триумфа, конечно, не заставит себя долго ждать! Этот огонь выпарет даже озеро, даже воду под ногами. Пройдет величаво по сырой земле, иссушая ее, и заберет меня вместе с Лесом.

В любой достойной истории герой должен умереть - так я всегда считала, и до сих пор не поменяла свое мнение.

Всегда, фантазируя себе приключения перед сном или по дороге на учебу, представляя себя то потерянной дочерью короля, то начальником стражи, то благородной разбойницей, я всегда - всегда! - с легким раздражением приходила к одному и тому же концу.

Когда пьеса сыграна, герой должен умереть. В моем случае, героиня. И кем бы она ни была - она умирала. Как бы ни хотелось выкрутиться, схитрить, подарить себе самого лучшего мужчину, отсыпать красивых и послушных деток и построить уютный особнячок у моря… Любая попытка переиграть в счастливую концовку отдавала фальшью. Награда за геройство - вечность. А не домик у моря.

Умереть герой должен, конечно же, на пике геройства! Потому что за расцветом всегда идет увядание. Ну кому интересно смотреть, как увядает герой? Как он сможет зайти в вечность дряхлым и скрючившимся? С подагрой и ночным недержанием?

Я смотрела, как горит Колдовской Лес, веками разделявший Ту и Эту Сторону. Людей и Тварей. Точнее одних тварей от других.

Ушел ли он на пике? Пожалуй, нет. Бедный Лес успел стать аттракционом для туристов. Думая о своей неизбежной скорой кончине, которая обещала быть долгой, мучительной и не приводящей к естественному концу, я могла успокоить себя только тем, что через пятьдесят лет в меня не будут тыкать пальцем и с легкой грустью пояснять любопытным детям, что когда-то, когда я спасала мир, я была молода и прекрасна - когда-то не скрипела зубами во сне на всю деревню и даже могла сама подтереть себе задницу…

Ветер вдруг резко перестал мстительно задувать мне в глаза и легкие горький запах устроенного мной пожара.

Пятачок вокруг меня расчистился, и я с облегченным хрипом вдохнула чистый воздух. Я не услышала его шагов, только заполошный плеск гибких рыбьих хвостов о поверхность темной воды.

- Ты дура, - припечатал он, с тихой тоской глядя в полыхающий горизонт. - Дура! Что ты наделала?..

От его голоса, полного горечи, лицо вспыхнуло еще сильнее, чем от жара, но даже это не поколебало мою уверенность. В горле застряли слова любви - эти пустые слова намешались с едким дымом и сладким запахом цветов одним комом, который ни проглотить было невозможно, ни - тем более - выплеснуть на него.

Я проморгалась, пытаясь ухватить хоть размытую картинку последних минут Леса.

- У меня есть пять способов перевести стрелки, - поделилась я чуть гнусаво и хрипло, шмыгнула носом и быстро вытерла ладонями влагу под глазами. - Ты какой выберешь?

- Кора! - зло прорычал он прямо над моим ухом, разгоняя по плечам мурашки.

- Я выбираю способ номер пять! «Если это случилось, значит на то Воля Бога». Учитывая важность происходящего, перевести стрелки нужно тоже с масштабом - так я решила…

- Как же я тебя ненавижу!..

Сердце от его слов будто тисками сдавило и, отяжелевшее, оно ухнуло куда-то вниз. На глазах выступили слезы, но и это не смогло поколебать мою уверенность.

Через пятьдесят лет в меня не будут тыкать пальцем и с легкой грустью пояснять любопытным детям, что когда-то, когда я спасала мир, я была молода и прекрасна - когда-то не скрипела зубами во сне на всю деревню и даже могла сама подтереть себе задницу… Честно говоря, не уверена, что кто-то вообще узнает, что Лес вспыхнул не сам по себе, а уж связывать это событие со мной?..

Я вообще ничего за это не получу.

- Ты не получишь, что хотела! - прочитал мои мысли он, и его голос был полон горькой насмешки, но слышался почему-то будто сквозь вату.

Надо же, но даже это - даже это! - не поколебало мою уверенность. Только очень все-таки было жаль, что я не рожу лучшему мужчине на свете послушных и красивых деток и особнячка у теплого моря у меня не будет…

И тут мне резко захотелось спать.

2. Глава 1. Сомнительные родственные связи

- Ты же понимаешь, Кора? - тонко улыбнулась женщина, - Мне кажется, ты отнюдь не дурочка.

С ее стороны это было, наверное, даже комплиментом. Но осадочек от него был закономерно гаденький.

- Конечно, миссис Реган.

Я кивала и улыбалась.

Улыбка же миссис Реган на мгновение дрогнула, будто она хотела скривиться. И в тот же момент она одобрительно кивнула. Я и раньше отмечала, как негармонично, но все-таки сочетались в этой женщине взаимоисключающие порывы. Торжество и гнев. Восхищение и презрение. Брезгливость и любопытство… Сейчас миссис Реган не могла будто решить, довольна ли она моей понятливостью или раздражена, что ее слова меня не особо задели.

Эх, миссис Реган!

Да я бы и сама рада драматично возмутиться и выкатить пространный монолог о равенстве всех перед Богом. Хотела бы я, чтобы гордость запекло от ее аристократического снобизма. Чтобы душа обиделась от оскорбительных намеков.

Но то ли у меня не было гордости, то ли души, то ли она старается как-то плохо… Испытывала я лишь легкое раздражение от того, что сижу тут вместо того, чтобы успеть зайти в кондитерскую за новым пирожным перед тем, как окончательно стемнеет. Еще привычно болели плечи, но болели они еще до знакомства с миссис Реган - так что даже тут пролет.

- Рину ждет блестящее будущее. И мне бы не хотелось, чтобы его что-то омрачало… Мистер Бахус - замечательная партия. Он знатен, богат, хорош собой. Рина ему очень нравится, и он благородно готов потерпеть некоторые… обстоятельства. Но все-таки и у его ангельского терпения есть границы. Можем ли мы на него за это злиться?

Ангельский терпильщик, вы поглядите! Нет, нет и нет! Ни в коем случае мы не можем на него злиться. Я повела плечом, хоть так пытаясь его размять.

- Со всем уважением, но… Скажите прямо, что вы имеете в виду, - зачем-то попросила я, будто провоцируя, - Что конкретно может омрачить ее блестящее будущее? И где прошла граница ангельского терпения мистера Бахуса? Я же девочка деревенская, намеков не понимаю.

Улыбка миссис Реган холодно застыла на ее губах, и в глазах промелькнула угроза. Ей тоже показалось, что я ее провоцирую. Я всегда старалась вести себя в нужной мере подобострастно, как и полагается умненькой деревенской девочке перед столичными господами. И теперь женщина не понимала, чего я от нее хочу добиться этим вопросом и, кажется даже - боже мой! - подозревала меня в каких-то хитрых замыслах. Мои замыслы были совершенно бесхитростны, так что волноваться ей было не о чем. Передавать этот разговор сестре я вовсе не собиралась.

- Не поймите меня неправильно, пожалуйста! - поторопилась я сгладить впечатление глуповатой улыбкой, - Вы ведь столько для меня сделали, хотя я вам никто, просто… Ну, я просто расставляю все по местам, чтобы точно понимать…

- Сомнительные родственные связи, - отрезала наконец миссис Реган.

Женщина откинулась на спинку кресла и оглядела меня сверху-вниз.

- Препятствие на пути к ее блестящему будущему - сомнительные родственные связи. В твоем лице, - она махнула рукой, - Ну и в лице всей твоей семьи, если быть откровенной. Теперь тебе понятно?

Я хлопнула глазами. И кивнула. А ведь если так подумать, в чем эта женщина не права?

Когда она предложила мне чек на кругленькую сумму, я благоразумно стребовала с нее расписку, за что конкретно она мне эти деньги дает. И пообещала, что больше она меня не увидит, если только сама того не захочет. Миссис Реган размашисто поставила подпись на расписке, глядя на наглую меня уже без всякого скрытого раздражения. Теперь раздражение было непрекрытое! Но сделку она все ж посчитала удачной, так что помахала мне на прощание почти дружелюбно, пожелав хорошей дороги. Куда угодно подальше отсюда.

В кондитерскую я все-таки зашла. Хотя наша с сестрой съемная квартира была в хорошем районе - ну а кто бы позволил дочери семьи Реган жить в плохом? - по темным улицам меня просила не гулять сама Ариана. И все же сегодня, когда я должна была подтолкнуть сестру к ее блестящему будущему, оборвав некоторые ее - без сомнения сомнительные! - родственные связи, хотелось чего-то этакого. Праздничного!