– Нет, ты не будешь спать, – взбунтовалась Сесиль. – Я не дам тебе спать, пока мы не поговорим серьезно, без этих дурацких эмоций.

Доферти попытался уйти от разговора.

– Ну уж нет! – возмутился он. – Мало того, что из-за этой девчонки ты шпыняла меня весь день, так ты еще и ночь собираешься превратить в сущий ад. Никаких разговоров! И вообще, я отправляюсь спать в кабинет!

– Генри, остынь! – успела крикнуть вслед мужу Сесиль, но звук хлопнувшей двери кабинета, раздавшийся словно выстрел, заглушил ее голос.

Она уронила лицо в ладони и разрыдалась. Это была их первая ссора.

Утром Генрих завтракал в одиночестве, впервые с тех пор как они поженились с Сесиль.

– Миссис Доферти гуляет с Алисой в саду, – доложила Августа, исполняющая роль экономки, секретаря по домашним делам и друга Генриха одновременно.

Доферти уже жалел, что вспылил накануне, и собирался помириться с женой, но от такого сообщения пришел в ярость.

«Я не спал всю ночь, переживал, казнил себя, а она спокойно отправилась на прогулку с этой девчонкой, – гневно ковыряя вилкой в тарелке, подумал он. – Ну нет, это уж слишком! Раз так, сегодня же не будет этой Алисы в моем доме».

С такой мыслью Доферти, несмотря на воскресный день, отправился на работу. Вечером, вернувшись домой, он узнал, что его планы сбылись: жена, прихватив урода, покинула Нью-Йорк. На письменном столе в своем кабинете он нашел письмо.

«Милый Генри, – писала Сесиль, – ты читаешь эти строки, а мы с Алисой уже в Калифорнии. Я мечтала, что мы отправимся на виллу втроем, но теперь понимаю – это невозможно. Девочка не должна стать свидетелем наших ссор. Тем более она не должна почувствовать твою ненависть к ней. Я очень люблю тебя, люблю!!! Уже страшно скучаю. Умоляю, поскорей разберись в себе. Знаю, ты мудрый и справедливый, а потому очень скоро приедешь сюда, чтобы поцеловать меня и Алису.

Навек твоя Сесиль».

Сердце Генриха мгновенно оттаяло. Ругая себя последними словами, он бросился звонить в Сайсн, где неподалеку от Ошенсайда на берегу Тихого океана в живописном местечке расположилась его роскошная, утопающая в зелени вилла. Трубку подняла сама Сесиль и очень обрадовалась.

– Генри, милый, оказывается, я совсем не умею с тобой ругаться, – огорченно призналась она.

Доферти иронично ее успокоил:

– Зря волнуешься, дорогая, для первого раза у тебя получилось отлично. Ты очень талантливая.

– Ты шутишь, значит, не сердишься, – возликовала Сесиль и рассмеялась.

Звонкий чарующий смех жены окончательно растопил сердце Доферти.

– Милая, оказывается, я совсем не умею на тебя сердиться, – абсолютно искренне признался он.

– Зря волнуешься, дорогой, для первого раза у тебя получилось отлично. Ты очень талантливый.

– И это все, что ты можешь сказать?

– Ах, Генри, сам знаешь, что не все. Приезжай сейчас же, иначе я сойду с ума. Мы тебя любим, так полюби же и ты нас. Алиса утомила меня вопросами: «Где папа? Где папа?» Любимый, приезжай к нам скорей.

При упоминании об Алисе Доферти огорченно поморщился, но постарался не обнаруживать своих ощущений.

– Любимая, к сожалению, поскорей я не смогу, – нежно произнес он.

– Почему?

– Дела. Но на следующей неделе обязательно выберусь к вам. Как Алисе понравилась вилла?

– Девочка сразу же заявила, что она в раю. Представляешь, она постоянно держит меня за руку. И знаешь почему?

– Почему?

Сесиль вновь рассмеялась.

– Боится заблудиться. Ей кажется, что здесь комнат больше, чем в монастыре. Дать ей трубку?

Генрих поспешил отказаться:

– Нет, нет, дорогая, мне пока стыдно разговаривать с ней. Лучше поцелуй за меня малышку. Думаю, этого будет достаточно.