– А вы что, думали, иначе будет? – усмехнулся сотский.

– Это ещё не всё, – продолжил Селислав. – Судить наших стрелков-убивцев теперь станет тоже Рюрик или человек, кому викинг поручит сие дело.

– И ничего тут не скажешь, разумное решение, – снова кивнул головой Орей. – Новому князю Биармии и Гардарики остаётся собрать в Новогороде всех мелких князей, племенных вождей и потребовать от них клятвы верности. И после этого он будет правителем страны. Народ его поддержит. Дружина, а пуще всего молодняк – тоже за ним пойдут.

– Хватит! Ишь, разболтался! – рявкнул Вадим. – Может, ты тоже к нему переметнёшься?

– Ага, – поддакнул ему сотский. – Рюрик с братьями только и ждут, когда меня на берёзу вздёрнуть смогут!

– Незачем нам ссориться, – остановил их тысяцкий. – Решать надо, что дальше делать будем. Пир к утру закончится, а сразу после него судилище начнётся. Думаю, наш викинг откладывать сие дело не захочет.

– Ну и что ты предлагаешь? – повернулся к нему княжич. – Выкрасть из твоего поруба наших стрелков-соколиков? Тех, что человека не могут ни подстрелить, ни нож в спину всадить?

– Освобождать их незачем. – Капельки пота выступили на лбу Селислава.

Орей с неподдельным интересом посмотрел на тучного седовласого мужчину, уже предполагая, какой ответ услышит.

Оттопыренные уши тысяцкого стали красными, как лесная малина, а маленькие глазки бегали по сторонам, ни на чём не задерживаясь.

«Он же напуган до смерти, – промелькнула в голове у сотского мысль. – Ему главное – спасти собственную шкуру, а кто при этом погибнет, то уже совсем не беспокоит!»

– Нам нужно от них избавиться! Навсегда! – продолжил тысяцкий, проведя пальцем по своему горлу. – Нельзя, чтобы из-за этих людей нас когда-нибудь обвинили в предательстве!

– Как же ты спать после этого спокойно станешь? – Орей даже приподнялся со скамьи.

– Пусть уж сон мой будет плохой, но зато я сам живой! – скривил толстые губы Селислав.

– А что, тысяцкий верно молвит, – хохотнул Вадим. – Ежели мы с муромчанами начнём войну с Рюриком и не сможем победить, казнить он нас не захочет, пощадит. Это ведь всего лишь борьба за власть промеж родичами. Ну а коли на судилище пленные расскажут, что были наняты нами для убийства Рюрика и его братьев, тут уж головы не сносить.

Княжич одобрительно посмотрел в сторону Селислава и сразу же повернулся к сотскому:

– Сделай это ночью!

– А что потом? – Орей подозрительно сощурился. – Утром викинги придут за мной, тысяцким и, возможно, за тобой, княжич!

– Мы все к утру будем уже далеко, – отмахнулся от него Вадим. – Сделаешь дело и собирай свой отряд чёрных вешателей во дворе Селислава. Поскачем в Муром.

– И тысяцкий с нами?

– И он тоже! – Княжич вышел из-за стола. – Пора собираться в путь. Пошли, Селислав!

Чуть скрипнула плохо смазанная дверь, и в гридницкой наступила тишина.

Через открытое окно со двора доносились негромкие звуки песен. Пир в хоро́мах князя Гостомысла шёл своим чередом.

До ночи было ещё далеко.

Сотский устало закрыл глаза и тут же почувствовал, как память услужливо погружает его в воспоминания детства.

Орей увидел себя со стороны, едущим на вороном тонконогом жеребце по правую руку от тысяцкого Радигоста в окружении сотни новогородских ратников.

Гордость и жгучая радость переполняли всё существо мальчика. Да и не могло быть иначе! Ведь это он убил огромного медведя, и теперь носил на шее массивное ожерелье из когтей страшного зверя. А как уважительно смотрели на него могучие, прославленные в битвах воины, норовящие походя погладить тяжёлой рукой ребёнка по голове, подкладывающие ему на привалах у костра самые лучшие куски. Лёгкая грусть и жалость проскальзывали в их взглядах, но на это Орей не обращал внимания. Он был счастлив. Даже то, что тысяцкий не нашёл в Борах угнанной из посёлка матери и никого из ближних родичей, совсем не огорчило его. Мальчик помнил данное Радигостом обещание бабке и надеялся, что тот сдержит слово.