Выбравшись на берег и отдышавшись, воины, не разговаривая, уставились на проступившие из тумана стены монастыря. Внешняя стена была сложена из камня, выкрашенного в белый цвет. За оградой виднелись крыши дацана, разукрашенные в белые и оранжевые цвета. Толщина стены доходила до пяти локтей в ширину и явно была предназначена для ведения длительных осад. В общем, монастырь больше походил на мощную крепость, нежели на святилище.

Воины оглянулись. Лин, единственный пострадавший от атаки чудовища, отделался неглубокими ранами на ноге и полным отсутствием штанов.

– О! ну вот наконец-то я смогу отличить хотя бы одного из вас, – произнес Мокороко.

– Да если бы не мои штаны, ты бы уже давно стал обедом этого озерного змея, – разряжая нервное напряжение, выпалил в ответ Лин.

– Тихо вы! Монастырь под боком, – шепнул Котори.

Странность в отсутствии лучников объяснилась довольно скоро. Подойдя к мощным, окованным железом воротам, распахнутым настежь, воины обнаружили тут же, у ворот, несколько свеженьких трупов. Вперемешку лежали тела монахов в одежде цвета охры и воинов-орков, вооруженных длинными пиками и широкими, длинными, несвойственными слегка искривленной катане, плоскими прямыми мечами.

– Значит, орки все-таки успели добраться до монастыря, – сказал Сато.

– Зачем оркам понадобился этот монастырь? – ответил вопросом на вопрос Лин.

– Нужно проверить монастырь, вдруг там кто-то еще остался, – сказал Мокороко.

– Да ты с ума сошел! – ответил ему Лин. – Видимо, змей вытряс весь разум из твоей головы: монастырь – это запретное место и очень-очень опасное. Лично я не собираюсь помирать из-за человека из клана бабочки.

– Следи за словами, я из стрекозы, а не бабочки!

– А я предлагал прирезать его еще в лодке, – заметил Сато. – Вот теперь придется лезть в монастырь.

– Да ты же несерьезно? – взмолился Лин.

– Лин, ты орешь у стен уже добрых десять минут и до сих пор жив, значит, опасности сейчас монастырь не представляет, – возразил Котори.

Лин, набравший было полную грудь воздуха, чтобы очередной раз возразить, задержал дыхание и, выпучив глаза, показал на вход в монастырь.

Воины резко обернулись.

Навстречу им из ворот выходил пожилой, лысый монах в порванной охряной тунике, в нескольких местах запачканной пятнами запекшейся крови.

Неловкое молчание между четверкой воинов и старым монахом, заполненное стремительно редеющим туманом, нарушил, наконец, голос монаха:

– И чаво же вы тут разорались, оголтелые! Не видите, что находитесь у стен священного места, так еще и шумите, как озерные змеи.

– Да мы как раз… – начал было Лин…

– Знаю-знаю, – резко прервал его монах, – это Юзя, наш питомец, резвится. Он у тории, что в озере стоит, живет: топит все лодки, что подходят слишком близко к монастырю, и гонит людей к берегу, а кто ему не нравится, тех просто ест.

– Ага, кого он не ест, тех вы их потом прихлопнете, – заметил Сато.

– Ну не всех мы прихлопываем, слухи-то специально информаторы пускают, чтобы народ меньше шастал, – ответил старик.

Одет он был в то, что осталось от его песчаного цвета рясы, имел окладистую бороду и гладко выбритый лысый череп, словно натертый тряпкой до блеска.

Судя по шепелявости, у него недоставало нескольких зубов, но держался он, несмотря на явное недавнее ранение, довольно бодро.

– Так какого он мои штаны утащил!? – рявкнул явно пришедший в себя первым от такой встречи Лин.

– Ясное дело, понравился ты ему, – без тени иронии сразу отреагировал старик.

– Скажи, дедушка, чем мы можем тебе помочь? – спросил Мокороко. – Храм священен для клана Озерной стрекозы, и мы обязаны его охранять, а сейчас на храм, по всей видимости, напали орки. Те же, что и напали несколькими часами ранее на наш гарнизон. Ты ранен, и тебе явно нужна помощь.