А Синицына, не замечая напряжения Давида, потянулась к его пиву.

Парень отшатнулся. А чёрный монстр запрыгнул на девушку и принялся опутывать её своим туманом. Ира обхватила себя руками.

Виток за витком. Быстро и сноровисто кокон становился всё плотнее. Такое уже было, и это плохо.

Давид не выдержал. Одно дело игнорировать их, когда они пытаются навредить тебе, а другое дело – подставлять простых людей под удар.

– Отстань. Хватит! – выкрикнул Хворь, и стакан с пивом полетел в гущу темноты, но попал Синицыной в её фиолетовую голову.

***

Вот так и закрепилось за Давидом кличка «бургероненавистник». В основном, конечно, потому что он гамбургеры не жрал и отказывался ходить на попойки с группой, которые сердобольная Синицына организовывала с маниакальной навязчивостью.

С тех пор он старался обходить стороной и злосчастный «Бургер Кинг» на Литейном, и саму Синицыну, которая бесила его даже больше, чем всё, что творилось у него в голове.

Но отбиться от этой улыбчивой пиявки было очень непросто. Она, казалось, обиделась на него, но ненадолго. Буквально через неделю снова трещала без устали и сыпала странными предложениями в адрес Давида вместо того, чтобы пойти и вызубрить макроэкономику.

То на встречу звала, но на фотосессию. Странная.

Отвечал он ей всегда отказом. И даже в чате группы периодически блочил. Это была его любимая тактика против раздражающих обстоятельств.

Не без самодовольства Хворь поначалу решил, что девчонка к нему клеится. Но Ирка была всем в группе «подруга, сестра и скоморох». И не только. Она общалась со старшекурсниками, с деканом, с уборщицей, с охранницей на проходной. Пару раз Хворь видел, как Синицына останавливала на улице незнакомых людей и приставала к ним с разговорами.

Бедные прохожие!

– Прекрасный день сегодня! – заявляла она с порога и лыбилась от щеки до щеки, как хуманизация Чеширского Кота.

Это показательное дружелюбие тоже бесило Давида.

Улыбчивая, как сумасшедший на выпасе.

Только психи могут быть такими весёлыми.

Она каждый день с утра пьёт, что ли?

– Синицына опять не сдала зачёт по географии, – обычно заявляла ему завкафедрой, встречая на пороге. Выдавала стопку распечаток и благословляла на счастливое общение с одногруппниками. – Ты с ними слишком строг. Мы не наказываем за прогулы.

Да ладно!

В детском саду можно прогуливать, а тут у нас высшее учебное заведение! Или не высшее?

– Высшее, – грустно кивала заведующая и показывала статистику.

Да, самое раздражающее – эта Синицына портила ему успеваемость группы просто под ноль. Она пропускала пары и семинары, саботировала общественные мероприятия. Все! Только на КВН явилась, и то чтобы поржать. Одним словом, отвратительная особа.

Единственной опорой и надеждой Давида была Леночка – нормальная адекватная девушка, способная запомнить номер аудитории и время зачёта. Уже хорошо. Жаль, далеко не все в группе могли похвастаться такими же успехами.

Впрочем, почти все в группе оказались достаточно квалифицированными и целенаправленными. Знали, зачем поступили, и фигнёй не страдали.

Кроме Синицыной Хворя бесил только Белоусов Аркадий, следующий по успеваемости с конца списка. Аркаша называл себя Бомжом и поставил себе цель довести Давида до нервного истощения. При любом удобном случае он цеплялся к нему с тупыми вопросами и разбрасывал его учебники. Детский сад и ша́баш дебилов.

Один раз Белоусов подкараулил его в колодце института и попытался избить. Но драку спугнула стайка студенток, решивших повейпить после пар. Аркаша сбежал, сверкая пятками. Трус. Вот он так же и с зачётом – приходит, а в кабинет зайти боится. Ничего, сволочь, до конца не доводит. Правильно говорят: ссыкун – горе в семье. Правда, это, кажется, про другое.