Я – не коммунист. Но ангел очень похож на коммуниста, как и дьявол – на правителей, которых вы с нездоровым упорством выбираете. Скажу правду: в глубине души вы хотите ада, получаете его – и льёте лицемерные слёзы.

Я не верю, что вы искренне хотите достаточной жизни, мира и справедливости. Я пришёл, чтобы предотвратить бунт, который уничтожит Россию. Я не дам вам сокрушить Отечество. И буду в этом жёсток, как Сталин.

А убивать моё тело нé к чему. Смотрю на вас с глубокой печалью: на ваши страсти, стяжание, разврат, беззаконие, небопротивное искусство… Вся жизнь ваша противоположна Небу, и церковная – в том числе.

Для меня ваши блага – мерзость. Я назначу себе заработную плату в 160 тысяч – самую большую в стране. И только затем, чтобы вы меня не презирали. Потому что уважать вы не умеете. Я буду жить в скромной квартире с обычным ремонтом. Покупать продукты стану там же, где и вы. – И лично. Готовить мне будет моя жена. И убирать в квартире – она же. Одеваться – в ширпотреб, потому что у меня вызывает рвоту ваш разврат в одежде. Для поездок буду вызывать городское такси. Обойдусь без Национальной гвардии… Два иностранных слова. Ха-ха-ха… Меня не будет опекать Народная Охрана. Потому что мне не нужна власть. И если я увижу, что она вам поперёк горла – тотчас куплю билет в Бразилию. И – прощайте. Без вас мне будет куда проще молиться и, следовательно, жить на белом свете.

Я – скромнее самого скромного из вас. У меня не будет собственности. Мне не нужны загородные дворцы. Я не буду тайно заниматься так называемым бизнесом и грабить вас через подставных лиц… Потому что я – ангел, и всё человеческое мне чуждо.

Я – не царь, но нéцарь… —

Моя речь произвела в духовном смысле взрыв множества термоядерных бомб. Потрясение было столь сильным, что я проснулся. Когда пошёл поссать, пришлось держаться за стены, потому что покачивало. Было похоже на лёгкое землетрясение… Я вспомнил свой сон и засмеялся. Ибо по своей значительности речь моя, возможно, не уступала Нагорной проповеди…

Может ли дух благодати править на земле? – Нет, конечно. Бесстрастный – страстными… Смешно.

Общество захлопало крышкой, как старый чайник. Главное, чтобы не выкипел и не распаялся. Собрания и шествия я не запрещал. Более того, отменил согласования. Все могли свободно высказываться, как по отдельности, так и соборно. И не только на кухне, а в любом месте и громким голосом. Однако, запретил делать это в рабочее время и хаять кого бы то ни было. «Хотите обсерать что-то прилюдно, – говорил я, – жоп. пробкой заткните. – Рот ваш, то есть. И выражайтесь печатно, уважительно. Привыкайте жить по-человечески».

А народ поорать горазд. Расслаблялись и оттягивались. Крику было много. Главное, как всегда, в Москве, в городе-на Неве и Екатеринбурге. Ещё бы. Там у многих достаток снижался – у прогорклых «сливок». Злились также, что нельзя никого мазать испражнениями… «Ленин мазал стены в особняке в Горках. Но так это ж после третьего инсульта! Или вы тоже не в своём уме?» – внушал я людям. – Слушали пока, задумывались. Но не хлестать гов. ом изо рта было очень тяжело и непривычно. С малых ногтей слышали и привыкли.

Мне доставалось изрядно, по большей части, слева. Беднота жаждала крови. Обвиняла в двурушничестве. Ну как же. Бандиты не лишались свободы и имущество их не отбиралось. Как это понять?

Богачи злобно мерили шагами свои жилища, материли прислугу, жён и детей. А только понимали, что порядку, заведённому их ставленником, приходит, печатно выражаясь, конец. Чайник вот-вот взорвётся. Кого осколком насмерть, а кого обварит… «Пристрелить гада?.. – А что мы выгадаем?» – Это про меня…