– Пусть посмотрит на женихов и кто понравится, за того и пойдет, хватит, пора и нам по-другому жить. Везде ездим, в театры ходим, в европейские одежды одеваемся, а замуж по старинке выдаем.

Она заказала новую одежду для слуг, но для мальчиков на одну больше. С Фатимой она все подробно оговорила и даже отрепетировала, оставалось дождаться приезда отца.

Шихали пришел немногим раньше отца, он был возмущен поведением Мелик-Ага.

– Опять он в карты проиграл, и телохранителя ко мне за деньгами послал. Я, конечно, дал, но больше не дам. Хватит, надоело. Под ногами золото лежит, а он дурью мается, – никак не унимался Шихали.

Мелик-Ага был страшный кутила и вечно всем насаждал.

Мать обняла сына.

– Поздравляю, еще на трех твоих участках нефть пошла, мне Андрей Павлович эту новость сообщил. А Мелик-Ага денег больше не давай. А то ведь я тебя знаю, поворчишь, а потом пожалеешь и дашь.

– А что делать, брат же. Родила бы ему Бильгеис ханум ребенка, может, и кутить перестанет, – сказал он.

Приехал Ага-Али. Он скрыл от жены, что по дороге в него стреляли, а Горхмаз, телохранитель покойного Али-Акрама, прикрыв его собой, был убит. Люди, бывшие в сопровождении Ага-Али, помчались за преследователями.

– Всегда надо быть начеку. Эти сукины дети никак не хотят угомониться, да и завистников завелась целая куча. Ну что поделаешь? Жизнь. Так уж суждено. И радость, и слезы, – думал он, удобно расположившись в кресле.

Мешад-Марджан дала распоряжение подать обед и перешла к делу.

– Вы знаете, что просят руки Фатимы ханум. Я хочу, чтобы вы пригласили к нам в гости этих молодых людей, – начала она. – После несчастья с Али-Акрамом надо быть особенно внимательными, а тем более с дочерью. Пусть придут. Поговорите с ними, посмотрите, как сидят, как говорят, а потом и решим, за кого отдавать будем.

Смелость жены всегда поражала Ага-Али, но в данном случае он не знал, что она задумала, но что-то задумала, это точно.

– Ну, что ж, – сказал Шихали. – Чем мы не шахская семья, кто будет лучшим, тому и отдадим. – Взгляды Шихали на жизнь были современны.

– Если бы разрешила семья Сарии ханум, я бы с ней давно познакомился, странно как-то, невеста, а я ее еще не видел, ну почти не видел, – вслух размышлял Шихали.

Мать строго посмотрела на сына. Мешад-Марджан знала, что Шихали при помощи знакомого преподавателя гимназии посмотрел на Сарию ханум, и она ему очень понравилась, а смотрел он на нее в замочную скважину, когда та была у доски.

После обеда всем трем женихам было сообщено, что в «пятницу в три часа дня Ага-Али хочет видеть…» Семья Ага-Али была настолько уважаема, что никому и в голову не пришло на это решение как-то не так прореагировать.

Все собрались в положенное время. Марджан продумала все до мелочей. Две смежные гостиные комнаты упирались в застекленную веранду, она предназначалась для музыкантов, а так как мужчины и женщины сидели отдельно, то музыка распространялась по обеим комнатам. Марджан велела поставить на веранду стол со всевозможными яствами. Ага-Али сидел между Шихали и Мелик-Агой. Напротив сидели Наги-бек, Гасанага и Мир-Мехти. Марджан заведомо так сдвинула кресла, чтобы молодые люди оказались лицом к веранде, в то время как Ага-Али с сыновьями спиной. Это давало возможность Фатиме, одетой в одежду слуги, увидеть лица женихов и не быть узнанной отцом и братьями. Девушка, переставляя вазы, посматривала на женихов. Марджан вошла в гостиную и поздоровалась. Все встали. Молодые люди представились (таким образом, Фатима услышала и их имена). Дело было сделано. Она подошла к мужу и спросила разрешения: