Шихали встал и, прикрыв ставни, чтобы лучи солнца не будили Сарию ханум, вышел. Навстречу ему шла кормилица, неся маленького Али-Агу. Малыш начинал ерзать.

– Доброе утро, хозяин, – сказала она.– Что барыня? Кормить будет?

– Я думаю, нет. Пусть еще немного поспит, – Шихали пощекотал сына, но тот уже терял терпение. – Иди, а то он сейчас ее разбудит.

Они ушли, а он прошел в кабинет. У него сегодня был день приема. Он всегда любил просматривать бумаги с раннего утра. Подрядные организации Шихали были самыми лучшими. А недавно еще 12 буровых дали нефть. Он был самым молодым нефтепромышленником, ему было 32 года. Среди бумаг он увидел письмо Тамары. Она сообщала, что «едет на Воды». Шихали улыбнулся.

– Ну что ж. На Воды, значит, на Воды. В субботу уеду.

В столовой, где они обычно обедали, воцарилась тишина.

Сария ханум была недовольна внезапным решением мужа.

Повар подал второе блюдо и удалился.

– Надолго? – спросила она.

– Я думаю, на неделю, в крайнем случае, на дней десять. Не скучай. Я заказал новое белье нам, даже малышу, с инициалами. От ночных колпаков до носовых платков. А два новых платья, которые я тебе из Парижа выписал и по последней моде шуба со шляпой и муфтой уже в пути. До самого моего приезда едва успеешь с обновками разобраться.

Она улыбнулась: – Как раз завтра придет сапожник с новой обувью, так я и сапожки закажу.

Мило побеседовав, она ушла спать, а он поехал в казино немного развлечься с друзьями.

… – Николай отрекся от престола, – сокрушалась Марджан ханум. – Что теперь будет? Что?

Ей было действительно страшно не по себе. Она намного себя хорошо и уверенней чувствовала при царской власти.

– Вот сейчас всякие сукины дети разбушуются, – говорила она Марьям.

Асли тихо сидела в углу. Ей никакого дела не было ни до Николая, ни до его отрешения, она скорбила по недавно умершему отцу. Умирая, Гарахан подарил ей свой маленький с размером в палец Коран. Она сжимала его. Нахлынули воспоминания о доме. Асли казалось, что прошла вечность с момента ее замужества.

– Как-то странно сложилась жизнь моей семьи, очень странно, – размышляла она. – Ведь для чего-то мы пришли на этот свет? Но для чего? Непонятно, – глубоко вздохнула, погрузившись в свои мысли.

В комнату вошла Бильгеис ханум, жена Мелик-Ага, она тоже жила в Сураханах, но обосновалась в новом доме, который построил муж незадолго до ареста, и сейчас зашла к Марджан ханум.

– У меня весточка от вашего сына, – сказала она, протянув записку, привезенную слугой, который повез передачу в тюрьму, удобно расположилась рядом с Марджан ханум. Мелик-Ага сообщал, что жив, здоров и очень соскучился. Благодарил за внимание, которое ему оказывает вся семья. Марджан прослезилась. Она очень скучала.

– Разве это жизнь, – и огорченно продолжила. – Ну куда это годится? При стольких детях сижу одна.

– Почему одна? – сказала, засмеявшись, Фатима ханум, она только приехала из Забрата и услышала возмущение матери. – Разве мы допустим, чтобы ты оставалась одна? Посмотри, сколько нас!

В дверях стояли ее дети, муж и жена Мир-Аббаса (брата Мир-Мехти) Хавер с детьми. Все они приехали проведать своих милых мам Марджан ханум и Марьям ханум, которые в последнее время не выезжали из Сураханов. В своем добром старом доме им было комфортно. Здесь царил дух их молодости. Здесь их согревали теплом воспоминания о Ага-Али. Слуги забегали. Дети собрались вокруг Асли, она всегда их завораживала всякими рассказами о сказочных принцах и заколдованных красавицах. Женщины расположились в гостиной. Мир-Мехти тихо беседовал с Марджан. Ему доставляло большое удовольствие общаться с ней. Она много знала, ее советы ему помогали и не раз. За обедом Фатима сказала, что они скоро окончательно переедут жить в Забрат, так как там ее муж скупил много пахотных земель и их дом, недалеко от дома Мир-Аббаса, уже готов. Она дружила с Хавер, и такое соседство ее радовало.