Окопы были наполнены звуком работы: глухие удары лопат о землю, скрежет металла по камням, приглушённые голоса солдат, переговаривающихся в темноте. За линией фронта грохотали моторы: машины с раненными отъезжали, а грузовики с новыми солдатами и боеприпасами приходили на смену. И каждое такое прибытие вызывало в ветеранах чувство смешанное: надежду и глухую тоску.

Иван сидел на краю окопа, внимательно наблюдая за молодыми новобранцами, которые сгружали ящики с патронами и гранатами. Их лица светились энтузиазмом, а в глазах горела искра жизни. Один из них, высокий, веснушчатый парень, не старше двадцати лет, громко рассмеялся, увидев, как у него не получилось правильно закрепить ремень автомата. Его смех звучал чуждо, почти болезненно на фоне тишины окопов.

– Ну ты посмотри на них, – пробормотал Павел, усаживаясь рядом с Иваном. – Даже не понимают, куда попали. Думают, война – это романтика.

Иван молча кивнул, его взгляд не отрывался от новобранцев. Он вспоминал себя всего пару недель назад – таким же молодым, полным надежд. Теперь это казалось другой жизнью, другой реальностью.

– Смех тут долго не задерживается, – тихо сказал он. – Скоро поймут.

Пока новенькие занимались разгрузкой, командир Сверидов шагал вдоль линии окопов, отдавая короткие, чёткие приказы. Он проверял укрепления, лично осматривал пулемётные гнёзда и минные поля. Уверенный и спокойный, он внушал уважение даже тем, кто видел его впервые. Под его руководством солдаты превращали свои позиции в настоящий бастион.

Разведчики принесли тревожные новости: немцы не только окапываются, но и готовят подкрепление. Они получили новые танки и артиллерию, которые уже выдвигались к линии фронта. Это значило, что следующая атака будет ещё более яростной.

Старшие бойцы смотрели на новобранцев с тяжёлой грустью. Они знали, что многие из этих молодых ребят не увидят следующего рассвета. Но в то же время каждый понимал: они нужны, чтобы удержать позиции. Это было суровое, но неизбежное знание.

Иван пытался найти момент для короткого отдыха. Сидя в окопе, он достал потрёпанный клочок бумаги и карандаш, чтобы написать письмо домой.

Дорогая мама, дорогая сестра,

Я не могу рассказать вам, как мы живём здесь. Но знайте: я жив и всё ещё борюсь. Наша земля, наша жизнь и наше будущее – всё это стоит того, чтобы сражаться. Порой кажется, что силы покидают нас, но потом мы смотрим друг на друга и понимаем, что отступать нельзя.

Я верю, что вернусь домой. И верю, что мы победим. Вы только не волнуйтесь за меня.

Ваш Ваня.

Закончив письмо, Иван сложил его и убрал в карман. Он знал, что времени на сон почти не останется, но позволил себе на пару минут закрыть глаза. Силы нужно было беречь.

Ночью штаб вызвал капитана Сверидова. Иван был среди тех, кто сопровождал его. На собрании в небольшой землянке обсуждался план обороны.

– Мы держим эту линию любой ценой, – спокойно, но твёрдо говорил Сверидов. – Отступать некуда. У нас есть время до утра, чтобы максимально укрепить позиции. Если они пойдут в атаку, мы должны встретить их так, чтобы они забыли, как держать оружие.

Командиры разошлись, и работа закипела с новой силой.

Иван вернулся к своей роте. Вместе с Павлом они занимались укреплением окопов: ставили заграждения, рыли дополнительные траншеи, проверяли минные поля. Работа шла всю ночь, без остановки. Молодые солдаты начали понимать, что здесь нет времени на отдых. Их лица становились серьёзнее, голоса – тише.