Мастер примерился и начал резьбу медленно, вдумчиво, как учили его отец и дед. За его спиной мужчины помоложе передавали друг другу особые резцы с узорными насечками на рукоятях – знаками принадлежности к разным семьям мастеров. Каждый готовился дополнить основной символ года своей меткой: кто-то отметил садьбу, кто-то – рождение первенца, кто-то – постройку нового дома, а кто-то – окончание обучения у мастера и право носить собственное клеймо. Так продолжалась вечная резьба, связывающая семьи и поколения, где каждый виток спирали рассказывал новую главу жизни сицкарского народа на берегах древней реки.

После завершения ритуала мужчины и женщины объединились в один круг, и начиналась песня благодарности. Их голоса звучали в унисон, как эхо природы, впитываясь в окружающий лес.

Для сицкарей этот ритуал был не просто обрядом, а клятвой, данной природе, их способом общения с теми, кто когда-то жил до них, и с теми, кто ещё придёт. В эту ночь они чувствовали себя частью чего-то большого, древнего и вечного.

Их особый язык при обрядах, «древос», отличался от повседневного и действительно казался не просто средством общения, а инструментом, способным воздействовать на реальность. Слова обладали весом, подобным гравитации, способностью изменять не только сознание, но и саму ткань времени и пространства.

Когда Марк листал страницы дневника, слова древоса становились живыми, как если бы их произносили древние голоса, нашёптывая на незнакомом, но тревожно близком наречии.

Пальцы Марка скользили по шероховатым страницам и ощущали, что чернила проникли глубже бумаги, словно кровеносные сосуды внутри плоти. Символы действительно светились, хотя источника света не было. Они пульсировали в такт биению его собственного сердца. Старинный дневник хранил нечто большее, чем просто текст – в нём пульсировала живая память целого народа.

Особое внимание Марка привлёк раздел, в котором говорилось о Корне. Корень-Первопредок, как его называли, – не просто фигура из сицкарской мифологии. Он соединял в себе всё, во что верили сицкари. Его образ описывался как человеческий и нечеловеческий одновременно: мужчина с глазами, отражающими свет луны, и кожей, напоминающей текстуру древесной коры.

Согласно дневнику, Корень явился из недр земли в момент, когда звёзды сложились в совершенный геометрический узор, который можно было увидеть лишь раз за тысячи лет. Его появление было связано с космическим равноденствием, мгновением, когда все силы природы становились единым целым.

Марк задержал взгляд на изображении камня «Сердце Перехода»: округлый тёмный оникс, покрытый сетью золотистых линий, напоминавших корневую систему дерева. Камень описывался как источник силы, связанной с самой сутью мироздания.

«Сердце Перехода не нужно искать, – гласил текст. – Оно найдётся тогда, когда само того пожелает. Но его мощь непредсказуема. Сердце Перехода может стать оружием разрушения или источником возрождения».

Марк почувствовал внутреннее напряжение, и по спине пробежал холодок. Легенда словно проявилась перед глазами и уже выглядела реалистичной картиной, как старая фотография без фотошопа, как тайное послание и руководство тем, кто готов увидеть скрытое от остальных.

С последующих страниц, продолженных рукой бабы Насти, Марк узнал, что сицкари девяностых годов ХХ века сознательно выбрали путь исчезновения из своих деревень. Не из страха или поражения, а из необходимости. «Мы покидаем эти земли, чтобы сохранить их». Эта фраза звучала двусмысленно, словно они оставили после себя что-то важное, пряча его от посторонних глаз.