Платон, как ни в чем не бывало, представил: «Специалист по тесту «Граф Поли» – Харитон». Харитон был бесстрастен, его лицо не выражало никаких эмоций. Он лишь кивнул, не отрывая взгляда от монитора, на котором мерцали непонятные символы. Воздух в кабинете был тяжелым, пропитанным запахом медикаментов и металла. Я знал, что что-то не так, что этот тест был чем-то гораздо большим, чем просто проверка способностей. Он был чем-то… смертельно опасным.

Платон жестом указал сесть в кресло напротив Харитона. Холодный металл кресла неприятно коснулся кожи. Пока я садился, на мою голову надели что-то вроде шапки, сплетенной из тонких проводов. Они приятно покалывали кожу, но это ощущение быстро сменилось лёгким дискомфортом. Затем Платон, с поразительной ловкостью, надел на каждый мой палец кольцо, от которого также тянулись тонкие провода, исчезающие в общей паутине электроники.

«Ну как вам, комфортно?» – бесстрастно поинтересовался Харитон, не отрывая взгляда от монитора.

«Терпимо», – ответил я, стараясь скрыть дрожь в голосе. Я чувствовал себя подопытным животным, подключенным к сложной машине. В воздухе висела напряженная тишина.

«Тогда преступим», – констатировал Харитон, и на мониторе вспыхнули символы, предвещая начало теста.

Вопросы Харитона последовали один за другим, словно удары молота. Они касались самых сокровенных уголков моей памяти, самых глубоких слоев моей жизни. И начались они с самого начала… с бункера.

*Когда я родился?* Вопрос застал меня врасплох. Я никогда не задумывался о точной дате.

*Кто мои родители?* Мне пришлось собрать осколки воспоминаний, фрагменты, которые я старался вспомнить.

*Как долго я провел в бункере?* Эта цифра, казалось, пугала даже меня самого.

*Что я знаю о Земле?* Скромные знания, почерпнутые из книг и рассказов, казались жалкими и ничтожными в сравнении с масштабом реальности.

*Что я знаю о военных коалициях?* Информация была разрозненная, обрывочная, недостаточно проверенная.

*Что я знаю о месте, где нахожусь?* Мои знания были ограничены тем, что удалось узнать за время пребывания здесь.

*Какие у меня цели и помыслы?*   Этот вопрос заставил меня задуматься. Мои цели были расплывчаты, смешаны с опасениями и надеждами, которые я тщательно скрывал.

Каждый ответ – это напряжение, это погружение в глубокие слои памяти, это борьба с собственной психикой. Я чувствовал, как провода на моей коже передают мои ответы системе, как Харитон анализирует полученные данные.  Это не был обычный тест. Это был глубокий психоанализ, расследование души, проведенное с помощью технологий, которые были мне непонятны.

Вопросы Харитона становились всё более интимными, всё более проникающими в самые потаённые уголки моей психики. Они перестали быть простыми вопросами и превратились в тонкое зондирование моего сознания.

«Думали ли вы о смерти?» – его голос звучал монотонно, но в нём чувствовалась сталь. Вопрос был пронзительным, заставлял переосмыслить всё прожитое, всё, что я считал своим. Я пытался сформулировать ответ, но слова застревали в горле. В бункере смерть была абстрактным понятием, отдалённой угрозой. Здесь же она стала осязаемой, реальной, невероятно близкой.

«Хотели бы вы стать правителем мира?» – второй вопрос был шокирующим. Амбиции? Власть? Я никогда не задумывался об этом всерьёз. Мои мечты были гораздо скромнее, гораздо земнее. Но в тот момент, сидя в этом странном кресле, окруженный зеркалами и проводами, я вдруг понял, как привлекательна эта идея – власть над всем. В этом был вызов, искушение, подкреплённое неким отчаянием. Ответ был сложным, многогранным. Я пытался сформулировать его, выразить всю гамму своих чувств, но слова всё ещё не находились.