Да, дверь действительно была одна. Но из-за того, что я увидела ранее, мыслить трезво не получалось. Ведь в обычном кухонном шкафчике, где старушки чаще всего хранят крупы и прочие кухонные принадлежности стопкой лежали свертки. Так похожие на тот, что однажды я уже видела в руках парня в день нашего столкновения в подъезде. Когда он упоминал не совсем добропорядочный вид деятельности, назвав его "работой"...

Неужели, я ошибалась насчёт Никиты, и он действительно не был таким хорошим, как мне представлялось? Если так, то… Чем он лучше тех парней, что бросили нас с подругой прямо посреди площади? Боже, к кому я привела Кристинку…

– Лёля, ты там не уснула? – не знаю, сколько прошло времени, прежде я услышала голос Стрельникова за дверью ванной комнаты, совмещенной с санузлом.

– Нет, прости. Я сейчас, – смотря в отражение в зеркале и видя заплаканные покрасневшие глаза, понимаю, что сожалею.

Жалею о том, что доверилась ему. Что всё равно продолжаю искать в нём хоть что-то хорошее. Зачем-то продолжаю навязчиво набиваться в друзья и верить в то, что он не при чем. Может, ему подкинули?

Ага, Лель, целую стопку запрещенных веществ. Бабушка, наверное.

– Залезла всё-таки в мой шкаф со скелетами? – мрачно усмехается парень, когда я, умывшись, выхожу из уборной. Сердце замирает от одного его вида. – Дверцу забыла закрыть.

Он знает, что я знаю. Станет ли он притворяться, что не делает ничего противозаконного? Такого, что обязательно тянет в пучину ужасов не только тебя, но и всех твоих близких и знакомых.

– Я… да, прости меня, – не могу врать, глядя ему в глаза. – Я не хотела. Искала полотенце. У моей бабушки такой же шкаф и…

– Лель, спокойно, – видя, что я вот-вот сорвусь на рыдания, он подходит ближе и мягко обхватывает меня за плечи. – Всё нормально. Я не злюсь на тебя.

И я понимаю, что да. Он не злится. Несмотря на то, что влезла не в своё дело. Увидела то, чего не должна была видеть.

– Ты странный, – все-таки шмыгаю, не совсем понимая, бежать ли мне или лучше остаться.

Бросить подругу я всё равно не могла.

– В чай, кстати, ничего не подсыпал, – усмехается он, ведя меня в зал и усаживая на диван. – Ну, кроме сахара.

– Зачем тебе это? – срывается с моих уст, прежде чем я решаю что-либо для себя.

Мнение о парне, всё ещё колебалось из состояния "плохо" до "хорошо". Таких людей, как он, не делают героями сказок или басней. Там всегда ты либо прекрасен, либо ужасен.

Но ведь люди намного глубже и многограннее. Возможно, не будь мы так зациклены на том, чтобы достичь идеала, было бы проще? Но в тот момент я ещё не до конца это понимала. Лишь тянулась к тому, кто даже не собирался скрывать от меня свою неидеальность.

– В голодные времена и не таким будешь заниматься, – уж слишком просто слетают с уст Никиты эти слова. – Ты не подумай, сам я ни-ни. Но другого выхода, чтобы выбраться из этого Мухосранска я не вижу.

– Ты же мог закончить школу, – дергаюсь из его рук и поднимаю голову, чтобы смотреть прямо в его лицо. – Поступить в ВУЗ.

– И что дальше? – ухмыляется зло он. – Снюхаться с дегенератами за кишащей тараканами общажкой? – каждое его слово пропитано желчью и горечью. – Лель, можно вечно рассуждать на тему, что я мог бы. Мог бы пойти в грузчики и к тридцати годам стать горбатым дедом. Мог бы стать мастером в видеоиграх, лопатя один матч за другим, ослепнув к двадцати трем. Ах, ну да, и по-классике — охмурить красавицу девчонку из приличной семьи и…

Он больше не смотрит на меня. Его взгляд упёрся в пол, но заглядывал сейчас он куда глубже. В себя. Казалось, будто парень сейчас мысленно представлял, как выглядел со стороны, потонувший в несбыточных мечтах, почему-то в его понимании всегда ведущих в бездну.