Аллиель метнула ему довольный взгляд из-под вздрогнувших ресниц. Ох ты ж, как она это! У Эдина даже сердце ёкнуло, и он продолжил уже другим голосом:

— Так вот, мне, вообще-то, не нужна такая жена. Но если тебе не понравится шут, которого выберет король, или лорд, которого раздобудет королева, мы сбежим в мой цирк и поженимся. И получится, что обещание короля исполнится. Хотя я не шут, а просто циркач, король не поймет разницы и будет доволен. Хорошая идея, как считаешь?

Аллиель могла бы сказать, что очень ей нужны такие одолжения! Но она лишь посмотрела ему в глаза.

— Эдин! Я решила. Я выйду замуж за лорда, даже если он мне очень не понравится. Я просто не должна уронить чести отца, ты понимаешь? Я сделаю все, чтобы стать хозяйкой замка!

— Удачи! — снова пожелал Эдин, потому что больше сказать было нечего. — То-то твой отец спит и видит такую честь, — добавил, не удержавшись.

Вот и поговорили.

Нет, они не поссорились. Наоборот, теперь невольно стремились проводить время вместе: лазили по донжону и башням, даже обнаружили новый потайной ход в стене, который привел как раз к секретной двери в библиотеке. Ещё они играли в шахматы, в которые Аллиель, вообще говоря, не умела толком играть, пытались вместе читать, ездили верхом. Они, кажется, за последние дни так много успели, и еще больше не успели! Но что же тут поделаешь?

На третий день с утра на главный двор Развалин въехали две кареты в сопровождении всадников: дочка какого-то лорда тоже возвращалась в школу, и дочь графа Вердена любезно подбирали по пути. Аллиель была готова, она и накануне была готова. После недолгого прощания с отцом и слугами она села в карету, а Эдин с Якобом вскочили верхом на лошадей, чтобы проводить обоз до Вердена. Они, не сговариваясь, оделись во все самое лучшее, и оружие взяли красивое — чтобы маленький эскорт Аллиель выглядел достойно. Эдин ехал рядом с каретой со стороны Аллиель, и то и дело весело с ней переглядывался, а другая девочка с огромным любопытством разглядывала его из глубины кареты, это было занятно. «Старик» Якоб, похоже, не удостоился такого внимания.

Перед расставанием Аллиель на минутку выскочила из кареты и повисла сначала на шее у Якоба, потом Эдин обнял ее и легонько поцеловал в щеку.

— До свидания, сестренка.

Он это громко сказал, все услышали. Якоб хмыкнул. Ну, маленький розыгрыш, подумаешь. Они решат, что у Аллиель откуда-то взялся брат. Шутка! В конце концов, она ведь всегда может объяснить, что это не так — если захочет.

Эдин запоздало пожалел: почему Аллиель не поехала с ними верхом? А у Вердена пересела бы в карету. Когда он на обратном пути сказал об этом Якобу, тот рассмеялся:

-Ну, как же. Если бы она красовалась тут в амазонке на породистой лошади за триста ленов, меньше была бы похожа на бедную сиротку. А Графу это важно.

Вернувшись в Развалины, Эдин сразу зашел к Графу. Тот сидел в своем кресле у камина и читал, как чаще всего и бывало. Увидев Эдина, старик закрыл книгу, не забыв положить между страниц закладку.

— Хочешь поговорить?..

— Граф, как долго я ещё пробуду здесь? — спросил Эдин.

— Примерно месяц или немного больше. Бик сообщит, когда твой цирк прибудет в Верден. А что, тебе уже надоело с нами? Соскучился?

— Нет, Граф, не надоело. Но соскучился...

Пожалуй, он действительно соскучился. По Милде и акробатам, по медведю, да по всем, в общем. Здешняя сытая и вольготная жизнь была хороша, кто спорит, но жить только так — скучно. А теперь и Аллиель нет.

Старик задумчиво смотрел на него и улыбался.

— Я прикинул план наших занятий на этот последний месяц. Тебе следовало бы лучше разобраться в истории, и, знаешь ли, в торговле. Это обширная тема, без нее никак.