Ивану Федоровичу безумно хотелось выстрелить. Или просто опустить оружие и перекреститься. И хотя человек он был ненабожный, но сейчас считал это единственным способом спасения.

В ту минуту, когда темное очертание добралось до середины потолка и нависло прямо над изуродованным телом доктора, Зубов ощутил, как последствия взрыва навались на него с новой силой. Голова закружилась, тело стало ватным. Перед глазами все поплыло, и сыщик в один миг окончательно лишился чувств.

***

       Вокруг было многолюдно. За забором толпился народ, который как не старались разогнать двое бородатых мужиков, а все без толку. Зубов попытался приподняться, но слабость взяла верх.

– Лежите-лежите, ваше благородь. Местный конюх сказал, что прыгать вам покамест не стоит, – предупредил его Гвоздев.

– Конюх? – не понял сыщик.

– Да, – кивком подтвердил околоточный. – Тепереча пока нам нового доктора выпишут из города, и он не доберется до нашей Тмутаракани… В общем, покамест вас конюх полечит. У него, слава Богу, хоть какое-то понимание в этом деле имеется.

      Сыщик кивнул, но это не означало, что он согласен с этой довольно-таки сомнительной идеей.

– Сейчас я его к вам направлю. Ну а сам по делам, прошу уж меня простить…

      Гвоздев быстро удалился, на ходу отдавая какие-то распоряжения полупьяному дворнику.

      Из дома покойного Поллинария Всеволодовича донеслись недовольные крики – видимо, высокое начальство из ближайшего города уже прибыло на место убийства и теперь устраивало разнос местным лоботрясам.

      Иван Федорович все-таки нашел в себе силы подняться и, с трудом, но все же, принять сидячее положение. Перебинтованная голова ломила, словно с хорошего похмелья. Радовало лишь одно: мир вокруг больше не плыл, а оставался в правильном для его разума положении.

      Кто-то из толпы, выставив вперед указательный палец, предупредительно крикнул:

– Гляньте, несут! Разойдись, рыбяты…

И правда, на крыльце показались двое – в грязных фартуках и темных картузах.

«Не иначе мясники», – подумал сыщик.

На носилках, под простыней, пропитанной кровью, лежало тело несчастного доктора.

Когда назначенные могильщики протискивались через толпу, чтобы добраться до повозки, кто-то испуганно прошептал:

– Смотрите, да на нем же живого места нет!

В мгновение ока среди зевак поползли нехорошие предположения. Зубов к ним не прислушивался: руководствоваться сплетнями при расследовании – верх легкомыслия. И все же несколько интересных фактов он для себя приметил. Две женщины и один мужик в качестве причины всех несчастий указали некоего лодочника, который не так давно отвозил убиенного на Змеиный остров.

– Ну дык чеж вы тут? – раздался чей-то грубый, слегка хрипловатый голос.

Повернув голову, сыщик уставился на хмурого типа в штанах, сапогах и рубахе, подпоясанной обычной веревкой. Пригладив рыжую бороду, конюх бестактно обхватил голову сыщика и повернул сначала в одну, потом в другую сторону.

– Поосторожнее, любезный! – требовательно огрызнулся Зубов.

– Извиняйте, барин, – повинился конюх. – Я ведь больше с лошадиными мордами дела имею.

– И как мне вас прикажете величать?

– Мартын я. – Шмыгнув носом, конюх выставил перед сыщиком палец и повел им влево, потом вправо. – Нукыть, следите за этим!

Иван Федорович повиновался.

– Не мутить?

– Нет. Только излишняя слабость.

– Ну дык этыть нормально. Все-таки знатно шандарахнуло.

– Выяснили, что была за взрывчатка? Состав? Вес? – осторожно спросил Зубов. Но вопрос явно был не по адресу.

–Это вам, ваше благородь, к господам ищейкам обратиться надобно. Их тут вон сколько набежало, не выметишь, – и, слегка подавшись вперед, добавил: – только такого у нас вовек не было, это уж точно…