Сайд на записи делает паузу, достаточно долгую, чтобы реальный Сайд успел бросить взгляд на полку и увидеть ту самую маску. В свете мониторов на гладком пластике особенно хорошо заметен слой пыли.

– А теперь, когда остались только те, с кем есть смысл говорить, я расскажу о том, что мы можем сделать, чтобы защититься от всего дерьма, которое нас окружает. Наверняка вас, как и меня, задолбала реклама в телефоне. Где бы вы ни засветили номер, вам сразу придут тонны сообщений, везде будут лезть в глаза сраные баннеры, будут просто мешать вам проскроллить экран. Я расскажу, как избавиться от этого мусора.

Сайд слушает, и ему неловко за себя пятилетней давности – за нестройную речь, за неаккуратную дикцию, за топорный монтаж – и ещё он чувствует смутную тоску. Этот парень в маске, там, на экране – он горит идеей. Он хочет перевернуть мир. Он видит ложь, лицемерие и бросается на них с факелом. Он не жалеет никого, не стесняется грубых выражений. Он жаждет расшатать систему.

– И если мы не позволим им загадить нам головы, если не позволим нами манипулировать, если не будем как куклы на леске – мы победим. Я в это верю. И вы в это верите, раз уж вы здесь. Мы победим.

Тогда на канале «ThunderVoice» было две тысячи подписчиков, набранных чуть ли не вручную, по личному приглашению. Теперь у Сайда семь с лишним миллионов фанатов. Видео стали куда более профессиональными, информация структурирована и подана куда последовательней. А стал ли лучше канал?

Видео закончилось, картинка остановилась на последнем кадре. Молодой человек в маске выглядит искренним – наивная юная честность. Высококачественный монитор не даёт отражений, но Сайд хорошо представляет, как он выглядит сейчас – почти так же, как пять лет назад, на момент этой записи, только более взрослый, более ухоженный. Лучше пострижен, регулярно высыпается, хорошо питается, поддерживает спортивную форму.

И маска теперь не нужна. Он довольно привлекателен, и знает об этом. Ему не понадобилось много времени, чтобы понять – некоторые подписываются на его канал не потому, что им интересно то, что он говорит, а потому, что им нравится, как он выглядит.

Если бы монитор был зеркалом, то сейчас в нём отразился бы человек, который состоялся.

Поглядывая на рабочие VR-очки, Сайд тянется к директории с материалами для нового видео. Работать всё ещё не хочется, и он парой кликов открывает список видео на своём канале. Больше полутора сотен роликов выстраиваются рядами, замостив всё поле зрения.

«Цифровая гигиена: как не оставлять следов на сайтах». «Библия анонима: как удалить себя из сети». «ОС Shenooks: операционка для свободных». «Как сломать систему распознавания лиц». «Оружие против деанона». «Как выгнать корпорации из своего смартфона». Самые первые видео на канале – наивные, нелепые, но в них была искра.

Тогда он ничего не умел. И времени не было – его приходилось выкраивать, лавируя между лекциями, поездками к родителям, встречами с друзьями и штудированием скучных законов; время приходилось красть время у самого себя, недосыпая; приходилось ждать, пока маломощный компьютер срендерит видео, воевать с неподатливым интерфейсом бесплатных программ для монтажа, потому что на платные не было денег, ошибаться, запарывать работу и возвращаться к началу, делая всё заново.

Но всё это было интересно. Каждый раз, когда удавалось дорваться до работы над очередным роликом, всё горело в руках, мысли роились и лились из головы прямо в файл со сценарием.

И это при том, что тогда он совсем не понимал, как привлечь аудиторию. Теперь-то он знает, что делать дальше, все знают, что делать дальше – любой знает, любой из тысяч авторов-миллионников.