Их у меня отняли. Внутри у меня теперь только куча боевых имплантов – и жгучее желание отомстить.

Я быстро узнал, что всё было не случайно. Моя жена работала в корпорации «Тригон глобал» и узнала кое-что, чего не должна была знать. Она собиралась вывести их на чистую воду. Собиралась вытащить на свет божий все их грязные делишки, все преступления этой криминальной империи.

Я знаю, что приказ её убить отдал лично глава корпорации, Николас Дэй. Он звонил мне, чтобы принести извинения – на самом деле, чтобы поиздеваться. Я помню его голос – голос сумасшедшего садиста.

После случившегося я пустился во все тяжкие. Работал под прикрытием, зарываясь в преступный мир глубже и глубже, на самое дно, чтобы подобраться к Дэю и взять его за глотку. Никто не знает, что я всё ещё полицейский. Никто, кроме моего связного, по совместительству шефа и последнего оставшегося друга – Алекса.

Алекс. Я улыбаюсь, думая о нём. Мой ангел-хранитель, единственный святой в мире грешников. Только ему можно доверять. Он наставит меня на путь истинный. Он добыл информацию, как выйти на Дэя.

«Алекс?! Коп под прикрытием?! Ты что, в боевике? Очнись, тупой кретин!»

Тормоза вопят словно хор проклятых. Вагон вздрагивает в предвкушении и останавливается. Я поднимаюсь и выхожу, не оглядываясь на человека в отражении.

– Вы неподражаемы, – несётся мне вслед. – С новым…

Двери захлопываются, отрезав рекламный голос.

Улицы кишат людьми, несмотря на поздний час. Клубы пара поднимаются к небесам из канализационных люков и из раскрытых ртов – будто мы на самом дне преисподней. Ночь – время сна для добропорядочных граждан, знать не желающих о грязной изнанке города, об улицах криминальных районов, собирающих подонков будто сточные канавы грязную воду. Теперь моё место здесь, среди них. Я просачиваюсь мимо наркоманов, проституток и мелких бандитов словно большая хищная рыба.

Я не просил ни о чём подобном – беда сама нашла меня и окутала чёрной тучей. Я верну этот долг с процентами. Проходя мимо рекламы какого-то мусора от «Тригона», я разбиваю ненавистный логотип кулаком.

Я приближаюсь к цели. Всего несколько кварталов, полных скама, и я увижу Алекса. И окажусь так близко к цели, как никогда. Дэю пора привыкать к дыханию смерти у себя на затылке.

Я должен его убить. А сначала – его сына. Я отниму у Николаса Дэя самое дорогое, что у него есть, а потом убью.

Важно всё это проговаривать про себя. По крайней мере, в начале.

В начале… чего?

Какая разница. Надо думать о цели. А голос внутри черепа – его уже почти не слышно.

– Даже если они меня и нашли, я всё равно до конца остался верен себе.

Видео заканчивается, и юноша в маске Гая Фокса замирает на экране. Сайд сидит, уставившись на превью неподвижным взглядом. Отчего-то вспоминается, как сильно поначалу маска мешала говорить.

Свет в комнате выключен, только мониторы на стене дают таинственное, немного тревожное освещение. Не сумев совладать с собой, Сайд открывает ещё одно из своих первых видео.

– Привет всем, у кого ещё остались мозги, – произносит голос вчерашнего юнца.

На экране снова полутёмная комнатушка. Он, Сайд, опять в капюшоне, в той же маске: чёрными штрихами выведена клиновидная бородка, брови с прищуром, ироничная улыбка. Эту узнаваемую личину, давным-давно ставшую символом протеста, по-прежнему обожают подростки независимо от того, сколько им лет – двенадцать или сорок.

– Если вас устраивает то, что происходит вокруг, если вы фанат товаров от «Тригон глобал», сидите на колёсах от «Иллакис фарм», если вам нравится, как вас имеют корпорации – закрывайте видео, и пока. Дизлайк влепить не забудьте.